Экспорт революции. Ющенко, Саакашвили...

В первых главах мы говорили о тех причинах слабости государства при воздействии на него технологии «оранжевых» революций, которые коренятся в сфере сознания и культуры. Однако все революции, какими бы «оранжевыми» они ни были, используют для замены власти реальные социальные противоречия. В гл. 1 уже говорилось о том, что опыт ХХ века заставил отказаться от свойственного историческому материализму представления о том, что революция, которая опирается на реальное социальное противоречие, неизбежно носит прогрессивный характер, то есть направлена на такое разрешение этого противоречия, которое открывает путь для прогрессивного развития общества. «Оранжевые» революции организуются так, чтобы использовать накопившееся недовольство масс и едва народившуюся революционную энергию для достижения политических целей, никак не связанных с разрешением социальных противоречий в интересах этих самых масс.

А.Бузгалин, развивая афоризм Ленина («Пролетариат борется, буржуазия крадется к власти»), дает трактовку «оранжевой» революции как эпизода классовой борьбы. Трактовка, на наш взгляд, совершенно неадекватная, но расхождение целей «массовки» и режиссеров отражено верно: «Наиболее активными, энтузиастичными и постоянно работающими на победу Майдана стали “рядовая” интеллигенция, молодежь (прежде всего студенчество) и рабочие. На их плечах, на их поте и энергии приходят к власти буржуа и “оппозиционные” олигархи Украины, потеснив (но не победив до конца) старую олигархо-бюрократическую власть»167.

Конкретно «оранжевые» революции в Югославии, Грузии и на Украине были эффективным «перехватом» энергии массового недовольства и применением его как тарана для смены типа государственности этих стран в интересах строительства Нового мирового порядка. А. Головков пишет: «Технология построения хорошо организованной толпы – ключевой элемент всей соросовской революционной механики. Толпа – механизм одноразового использования, поэтому требует больших, но одноразовых затрат. Большинству из „протестующих против антинародного режима“ не надо даже платить – они делают это вполне добровольно. Им необходимо прежде всего выплеснуть свой гнев против окружающей скверной действительности. И они получают такую возможность. Недовольные жизнью граждане составляют весьма значительную часть населения любой страны. Поэтому „армию протеста“ всегда можно навербовать, если имеются необходимые на то деньги»168.

При этом устанавливалась новая власть, лишенная остатков государственного суверенитета и превращающая эти «бывшие» страны в периферийное пространство нового порядка. Разрешение или простое подавление прежних противоречий, использованных в такой революции, в дальнейшем будет происходить по планам и исходя из критериев той метрополии, которая и была заказчиком и теневым руководителем переворота. В каких-то случаях это может соответствовать желаниям и надеждам «революционных масс», а в каких-то будет противоречить, но это уже не будет играть существенной роли в ходе дальнейших событий169.

Здесь мы фиксируем этот первый урок «оранжевой» революции на Украине: если в стране накопились реальные социальные противоречия, не находящие разрешения при данной конфигурации власти, в этой стране может быть проведена революция этого типа. Будет или не будет предпринята эта попытка, решается уже вне страны.

Этот вывод настолько надежен, что ряд политологов считает его главным уроком для РФ, который нам преподали события на Украине. Е.Холмогоров пишет: «Мы должны прекратить реформаторское издевательство над страной, подрывающее основы ее цивилизации и социальной жизни. И мы должны при этом не дать повторить над Россией операцию, которая успешно уже была проведена над Грузией и Украиной – когда реальное недовольство народа уровнем жизни и реальная утрата властью социальной базы были использованы для фактического сворачивания независимого существования этих стран, для превращения их в политические марионетки»170.

В другом месте он подчеркивает, что именно на этот фактор следует прежде всего обращать главное внимание, а не технологическую сторону дела: “Оранжевый” контекст напрочь заслоняет социальный смысл происходящего. И это очень зря, поскольку и в Грузии, и на Украине для запуска революционного маховика были использованы реальные социальные проблемы и линии напряжения»171.

Таким образом, объективные предпосылки для недовольства населения являются важным фактором слабости власти при угрозе «оранжевой» революции. Эти предпосылки превращаются в открытое недовольство, если в данной политической системе они не находят адекватного механизма их выражения через общественный диалог с властью.