Эксперт № 41 (2014)

В свете газового конфликта последних месяцев Евросоюз рассматривал возможность увеличения поставок из других стран. В настоящее время Россия делит европейский газовый рынок с такими крупными поставщиками, как Катар, Алжир, Норвегия, Нидерланды и Великобритания. Реальных перспектив роста поставок в Европу они дать не могут (см. график 4). Великобритания эксплуатирует месторождения на шельфе Северного моря. (К слову, именно доходы от этих месторождений стали важным стимулом для шотландского сепаратизма.) Но объем добычи на британских месторождениях быстро падает, только за последние пять лет он сократился вдвое, с 74 до 38 млрд кубометров. Страна сама стала крупным импортером газа. Стагнирует Алжир. Не дает особых надежд и добыча в Нидерландах, чья газовая отрасль некогда обогатила словарь экономистов термином «голландская болезнь».

Евросоюз возлагает большие надежды на Норвегию. Там добыча действительно растет, но далеко не теми темпами, которые могли бы серьезно угрожать «Газпрому». Норвежский министр нефти и энергетики Торд Льен еще в марте этого года заявил, что «в краткосрочной перспективе мы сможем увеличить добычу газа, но не очень значительно». По его словам, она может быть увеличена максимум до 130 млрд кубометров в год к 2020 году против нынешних 110 млрд кубометров.

Ранее норвежское министерство нефти и энергетики сделало прогноз, в соответствии с которым добыча газа в стране несколько подрастет до 2016 года, и это будет пик добычи. Уже с 2016-го объемы добычи будут неуклонно падать.

Широко обсуждаемый ныне вариант с поставками в Европу газа из Ирана — дело в лучшем случае далекого будущего. «Конечно, иранский газ рано или поздно пойдет в Европу, даже если поставки из России не будут уменьшаться. В этом заинтересованы и Исламская Республика (добыча нефти там падает, и выпадающие доходы хочется компенсировать за счет экспорта газа), и Европа (потребление газа в ЕС растет, и ему нужно диверсифицировать источники газового импорта), — поясняет политолог-иранист Севак Саруханян . — Однако технически иранский газ окажется в Европе не завтра и даже не послезавтра. Нужно строить современную газотранспортную систему в самом Иране, которая сможет провести газ с месторождения Южный Парс через всю территорию страны до турецкой границы. Но непонятно, кто ее будет создавать, ведь по иранским законам иностранные компании не могут владеть газопроводами. На какие деньги она будет строиться? Все эти комплексные вопросы требуют решения, поэтому иранский газ попадет на европейский рынок в лучшем случае лет через десять».

 

СПГ не поможет

Остаются поставки сжиженного природного газа (СПГ): из Катара, из США и, опять-таки, из России.

В Европе существует довольно развитая инфраструктура терминалов по приему СПГ и принимаются меры по ее развитию.

Но можно ли это рассматривать как реальную альтернативу «Газпрому» уже в краткосрочной перспективе? По всей видимости, нет.

Катар наращивает объемы добычи. Но его газ идет не только в Европу. В мире растут и новые газовые рынки — азиатские (см. график 5). Ведущие экономики Азии демонстрируют рост потребления газа. Япония в свете отказа от атомной энергии (после аварии на Фукусиме в 2011 году) за последние пять лет нарастила объем потребления газа более чем на четверть. В Индии и Южной Корее потребление выросло в полтора раза. Китай стал из экологических соображений реализовывать программу перехода от угольной генерации к газовой, что привело к бурному росту потребления. В результате только за последние пять лет импорт газа вырос более чем в 30 раз, из едва заметного на рынке газа игрока страна превратилась в одного из важнейших — импорт газа Китаем уже превосходит продажи «Газпрома» Германии, крупнейшему европейскому потребителю.

И с этими странами Европе придется конкурировать за газ. В том числе за российский, скажем мы, вспоминая недавно заключенные контракты «Газпрома» с китайцами, строительство газопровода «Сила Сибири», реализацию проекта «Ямал-СПГ», наполовину ориентированного на китайский рынок.

К тому же дополнительные объемы СПГ нужно привезти. Для этого необходимо построить целую флотилию танкеров-газовозов. А это очень дорогие суда. Современный танкер-газовоз класса Q-max («катарский максимальный») стоит в среднем 200 млн долларов. Один из кораблей этого класса, газовоз Zarga, — самое дорогое в мире грузовое судно, он стоит 221,8 млн долларов. Грузоподъемность кораблей такого класса эквивалентна 150 млн кубометров газа, сутки-двое он тратит на погрузку и выгрузку, его скорость 18–20 узлов (33–37 км/ч). Можно подсчитать, сколь большая флотилия потребуется, чтобы заместить весь импорт из России — 162,7 млрд кубометров по итогам 2013 года.

К этому следует добавить многомиллиардные затраты на развитие дополнительной инфраструктуры терминалов СПГ, которые тоже лягут на плечи конечных потребителей газа, поскольку существующих мощностей даже с учетом их расширения для замещения российского газа попросту не хватит.