Эксперт № 39 (2014)

Одна из главных причин этого — в слабости партийной системы, ее неспособности сформировать полноценное общественно-политическое представительство и модерировать дискуссию в стране. Задача партий — представлять различные сегменты общества и предлагать политические альтернативы. Но этого не происходит в современной России. Наши партии — это бренды, чаще всего имеющие лишь условную идеологическую привязку. Они не располагают ни кадрами, ни экспертным потенциалом, чтобы формировать политические программы. Складывается впечатление, что они к этому и не стремятся, довольствуясь теми скромными, но гарантированными результатами, которые традиционно получают (15, 10% голосов и т. д.).

За двадцать лет существования у нас многопартийной системы в ней так и не сложились четкие идеологические течения. В частности, остается нереализованным левый политический проект, несмотря на очевидный количественный «перегруз» левого партийного фланга. В стране нет левой оппозиции, которая могла бы оппонировать неолиберальному экономическому курсу, смягчать связанные с ним социальные издержки. Это было хорошо видно на примере дискуссий вокруг пенсионной системы, в которой голоса «левых» не были слышны вовсе. Вместо этого — пустая и набившая оскомину риторика о «бабушках», состоянии ЖКХ и дорог. И абстрактная критика власти.

На правом фланге ситуация ничуть не лучше. Опять же при обилии либеральной оппозиции политическая альтернатива здесь не сформирована. К слову сказать, «либералы», будь они таковыми не на словах, а на деле, вообще не должны были бы быть в оппозиции, потому что действующее правительство проводит именно либеральный курс. Но природа праволиберальной оппозиционности не является идеологической. Либералы стараются объединить под своим крылом западническую часть общества и, соответственно, «расторговать» этот электорат.

При таком раскладе сторонники демократии и личной свободы, являющиеся патриотами и не приемлющие ортодоксального западничества, оказываются лишенными представительства на правом фланге — как, впрочем, и на левом и в центре.

Ситуация мало изменилась с началом политической реформы. Количественный рост партий в последние три года не изменил качества системы. Она не стала представительнее. На выборах не появилось новых, перспективных игроков. Напротив, мы наблюдаем продолжающийся партийный застой и деградацию основных партий как политических институтов.

Парламентские оппозиционные партии превратились в закрытые клубы с лидерами-брендами (такого лидера нет только у «Справедливой России»). Реализуется вождистская парадигма с передачей власти по наследству (нашумевшая история с внуком Геннадия Зюганова на московских выборах тому подтверждение). Несмотря на свою «оппозиционность», парламентские партии настроены конформистски и готовы заключать альянсы с властью, «сливая» и своих партнеров по лагерю, и собственные кадры, и электорат. Причем их лояльность идет гораздо дальше украинского вопроса, она проявляется на всех уровнях и является по существу системной. Партии постепенно стали декорациями политического процесса, частью политической инфраструктуры, создаваемой региональной властью.

При этом общей чертой оппозиции является ее неготовность объединяться, формировать даже тактические союзы, не говоря уже о стратегических. Разобщенность оппозиции позволяет власти доминировать в политическом процессе, что особенно ярко проявилось на выборах в Мосгордуму.

Для партий в целом характерна институциональная и кадровая слабость, отсутствие политических стратегий. Это серьезным образом деформирует всю политическую систему. Подтверждением тому все те же губернаторские выборы: редко где по-настоящему сильные конкуренты врио губернаторов — это партийные кадры. Чаще всего эти выборы — борьба между группами элиты (пример из последней кампании — Башкортостан). Когда та или иная группа хочет «снести» губернатора или оказать на него давление, чтобы реализовать свои интересы, она выставляет игрока-оппонента, выбирающего себе партию для выдвижения. При этом он не приобретает какой-либо идеологической окраски и с партией связан лишь условно. В итоге политической альтернативы не возникает: есть выбор из двух лидеров элиты, но не из двух политических курсов.

Между тем, если бы партии представляли политические альтернативы и располагали при этом кадровым потенциалом, это могло бы серьезно изменить политическую систему, превратив выборы высших должностных лиц регионов в публичный политический процесс и дискуссию о выборе курса. Возникли бы предпосылки к системному обновлению правящей элиты — не «сверху», а на основании консенсуса всех слоев общества в регионе.

 

Дисбалансы и риски

Одна из причин слабости и неэффективности российских партий — в застое, длительном необновлении партийного руководства. Так, лидеры КПРФ, ЛДПР, «Яблока» находятся на своих постах по двадцать и более лет. В объединениях, которые возникли позже, наблюдается та же картина.