Эксперт № 39 (2013)

Предположим, что каким-то образом нас услышат. Тогда надо найти профессоров, занятых в STEM-направлениях одновременно в российском и зарубежном высшем образовании, собрать их вместе. Боюсь, что группа будет небольшая — множество ученых работает часть времени за границей, некоторые читают отдельные курсы, но не многие рутинно преподают в двух странах (одновременные исследования подразумеваются). Целью должен быть набросок шагов к системе, в которой можно осмысленно работать. Исходя из этого надо составить список упрощающих и разрешающих решений, требуемых от Министерства образования. Потом обсуждать в университетах, сделать следующую итерацию. Потом «воззвать» к самым-пресамым верхам, попытаться донести до них, что уже сегодня — поздно. Если будет профинансировано несколько пилотных проектов, вполне возможно, что появятся сторонники. Судя по известной мне позиции ректора нашего университета, я думаю, что часть ректоров готовы поддержать реальные преобразования.

В объективно тяжелой ситуации университетской общественности надо принять, что «переждать» просто не даст жизнь — точка невозврата очень близка, многие считают, что она уже пройдена. А сверху должна быть проявлена решимость остановить дурной ход событий, понять, что адаптационные возможности университетов очень ограничены. Научные специальности находятся на грани перехода на уровень, немыслимый для нашей страны, возвращение утраченного займет десятилетия.

Я признателен д-ру М. Хеннеру, д-ру И. Макарихину, д-ру С. Шкляеву, О. Богословской, д-ру Н. Хеннер за внимательное чтение, советы и поправки .

: Александр МеханикРасстрел

Александр Механик

Расстрел парламента в 1993 году нанес тяжелейшие раны государству и общественному сознанию России, от которых оно не может излечиться до настоящего времени

Прошло двадцать лет после памятных событий сентября–октября 1993 года, начавшихся указом президента Бориса Ельцина № 1400 о роспуске Верховного Совета и закончившихся расстрелом Белого дома. Безусловно, эти события были государственным переворотом: Конституция и право в тот момент были на стороне Верховного Совета.

В истории России можно найти только один аналог этому событию — разгон Учредительного собрания большевиками в январе 1918-го. В обоих случаях группы радикалов, считавшие, что результаты выборов в эпоху революции устаревают буквально через день после их проведения, поскольку настроения граждан меняются практически ежедневно, сочли возможным разогнать парламент под предлогом того, что он уже не отражает реального расклада сил в стране. И главное, в нашем контексте мешает радикальным реформам, которые должны осчастливить народ.

Разница состояла в том, что Ленин, выступая впоследствии на съезде комсомола в 1920 году, обещал, что поколение, которому теперь пятнадцать лет, через десять-двадцать лет будет жить в коммунистическом обществе, обществе всеобщего равенства и справедливости, а реформаторы 1993 года обещали каждому по две «Волги» за ваучер — почувствуйте разницу масштаба…

Большевики вскоре после разгона Учредительного собрания предложили Конституцию, заменившую несостоявшуюся парламентскую республику республикой Советов, реальная власть в которой принадлежала партии большевиков. А авторы переворота 1993 года предложили Конституцию, которая заменяла только-только начавшую формироваться парламентскую республику — республикой президентской с максимально расширенными полномочиями главы государства. Что в условиях так и не сложившейся в России партийной системы означало фактическое формирование авторитарной системы управления.

В либеральной среде до сих пор существует представление, что события сентября–октября 1993 года были столкновением сил прогресса и сил реакции. Одни тянули Россию в светлое либеральное будущее, другие — в ужасное советское прошлое. Виднейшие представители либеральной интеллигенции даже выступили после разгрома Верховного Совета с заявлением, получившем потом название «Раздавить гадину», в котором писали: «Эти тупые негодяи уважают только силу». Хотя справедливости ради заметим, что уже тогда им ответили трое не менее именитых либералов — Максимов, Синявский, Егидес: «Не забудем, что трагедия началась с президентского указа, и спросим хотя бы себя: неужели глава государства настолько близорук, что не мог рассчитать последствий, когда нарушал закон, по которому стал президентом?»