Эксперт № 33 (2014)

Наблюдательнейший историк Новейшего времени Эрик Хобсбаум отмечает загадочную способность модных портных интуитивно угадывать дух сменяющихся эпох. В самом деле, картинки западной моды 1913 года вполне еще продолжают замысловатые и отчетливо классовые типы одежды предшествующего столетия. Джентльмены с ухоженными усами и бакенбардами в сюртуках и цилиндрах; светские дамы с роскошными прическами, в кринолинах и шляпках с перьями; рабочие в кургузых пиджаках со столь же непременными пролетарскими кепками и работницы в широких блузах или накрахмаленных передниках прислуги. То были наряды Belle 'Epoque, прекрасной довоенной поры, когда рантье стригли купоны, аристократы блистали на балах, мелкая буржуазия копила облигации на старость под традиционные три процента, а западные рабочие начинали избирать своих социал-демократических вождей в парламенты в умеренной надежде на государственное страхование и пенсии. Такова публика с разных палуб сияющего электричеством, обуреваемого чувством собственной мощи «Титаника».

Жорж Барбье. Танец. 1914

Уже в следующем десятилетии мода стремительно упрощается и нивелируется. Наступает массовое общество. Теперь господствуют стрижки и деловые костюмы, причем среди женщин едва ли не больше, чем среди мужчин. На смену вальяжным сигарам идут дешевые массово производимые сигареты. И куда мрачнее, распространяются кожанки, одежда летчиков и комиссаров; плащи-макинтоши, знаковый атрибут тайных агентов, и полувоенные френчи всевозможных диктаторов и вождей, от Керенского к Сталину, Гитлеру и далее к Мао Цзэдуну, Джавахарлалу Неру, Мобуту Сесе Секо.

Заметьте, что все это вариации на тему униформы крупных знаковых организаций современности: железных дорог, армий, корпораций и министерств. У гигантских организаций нередко сокращенные, телеграфно-шифрованные названия, отчего ключевые слова «центр(альный)», «верх(овный)», «глав(ный)», «ген(еральный)» приобретают еще более внушительное, а с приставкой «спец-» и подавно зловещее звучание. Это уже мир Кафки, Замятина, Оруэлла и, слава богу, также Гашека (как нам без солдата Швейка), а не почтенных Диккенса, Гюго, Толстого и Достоевского.

Истоки западного организационного формализма, конечно, прослеживаются специалистами глубоко в истории. Одни выделяют эффект Римской церкви и средневековых монастырей с их писаными уставами, обширными монастырскими хозяйствами и вполне современными фракционными интригами по поводу доктринальных пунктиков и избрания иерархов. (Заметим, что буддизм дает другой пример мировой религии с монастырской и нередко вполне «стяжательской» организацией, чье средневековое влияние сегодня обнаруживается в самобытном капитализме Японии, Кореи и Китая.)

Другие историки и макросоциологи упирают на организационную рационализацию военного дела. Основной тактикой варварских, а затем и средневековых войн была сшибка толп остервенелых мужчин с заостренными кольями-копьями и заточенными ломами-мечами. Классическую фалангу возродили на закате Средневековья швейцарские наемники-пикинеры, способные как профессионалы-однополчане и односельчане из того же кантона хладнокровно стоять в строю буквально друг за друга. Пикинеры и английские лучники положили конец рыцарскому индивидуализму.

Эдвард Мунк. Рабочие, возвращающиеся домой. 1913–1914

С появлением фитильных ружей дисциплинированное перестроение воинских шеренг для перезаряжания после залпа первыми вводят предприимчивые голландцы и следом их прямые ученики шведы. Этому были вынуждены последовать их враги — католические испанцы и французы. Далее тактика регулярного пехотного строя распространяется по всей Европе — кто не перенял, тот проиграл.

Рационализация военного дела на Западе описана в классической работе Уильяма Макнила «В погоне за мощью: техника, вооруженные силы и общество в XI–XX веках» (есть и в русском переводе). Велик Макнил своей способностью выявлять причинно-следственные цепочки, в том числе те экономические и демографические тенденции, которые вроде бы не имели прямого отношения к битвам. Всякая война неизбежно имеет экономические основы. С одной стороны, добыча и завоевание податного населения, с другой — требуется набор войска, его вооружение, снабжение и вознаграждение.