Эксперт № 27 (2014)

Нынешний контракт имеет очень важное значение для России, так как демонстрирует властям ЕС политическую поддержку «Южного потока» со стороны Австрии. «Австрия очень заинтересована в том, чтобы этот проект был реализован, — говорит глава МИД этой страны Себастьян Курц . — Нам нужно не только больше поставщиков, но и больше маршрутов, по которым газ поставляется в Европу. И поэтому “Южный поток” поддерживается Австрией и многими странами ЕС». Примерно в том же духе на переговорах с Владимиром Путиным высказался и президент Австрии Хайнц Фишер , назвавший этот проект «разумным и целесообразным». «Почему Болгария и Венгрия — страны НАТО — могут в нем участвовать, а мы нет? Тем более что наш участок трубы не пятьсот километров, а пятьдесят», — недоумевал австрийский президент. Эти слова, без сомнения, были адресованы руководству Еврокомиссии, которое развернуло против «Южного потока» ожесточенную борьбу, сопровождавшуюся многозначительными угрозами, а порой и откровенным шантажом.

Десант мимо цели

Началось все с того, что в декабре прошлого года комиссар по энергетике ЕС Гюнтер Эттингер направил письмо министру энергетики России Александру Новаку с требованием пересмотреть все межправительственные соглашения, заключенные со странами, через которые пройдут «Южный поток» и его отводы. Это Болгария, Венгрия, Словения, Хорватия и не входящая в ЕС Сербия, а теперь еще и Австрия. Еврокомиссар считает, что данные соглашения не соответствуют европейскому законодательству, а точнее, противоречат Третьему энергопакету ЕС. Этот свод правил, в частности, предусматривает выполнение трех основных условий. Во-первых, недискриминационный доступ к трубе, то есть возможность прокачивать газ должны иметь все желающие. Во-вторых, функции поставщика топлива и оператора газопровода должны быть разделены. Причем это не могут быть компании, хоть как-то аффилированные друг с другом. Более того, если компания иностранная, то она должна еще и доказать отсутствие угрозы энергетической безопасности ЕС. Наконец, в-третьих, тарифы на транспортировку газа независимый оператор должен устанавливать на уровне экономической эффективности и только по согласованию с регулятором. Иными словами, все устроено так, чтобы власти ЕС в любой момент могли вмешаться в процесс ценообразования и методом регулирования снизить цену до наиболее приемлемого для себя уровня.

Алексей Миллер уверен, что «Южный поток» будет построен и начнет работать, несмотря на противодействие ЕС

Фото: ИТАР-ТАСС

В случае с «Южным потоком» эти требования действительно не соблюдаются, так как изначально они и не выдвигались. Морским участком газопровода будет владеть и управлять компания South Stream, в которой 50% акций принадлежат «Газпрому», 20% — Eni и еще по 15% — Wintershall и EDF. Что же касается сухопутных участков трубы, то они будут контролироваться все тем же «Газпромом» и уполномоченными национальными компаниями стран — участниц проекта на паритетных началах. Причем в Сербии «Газпром» даже получит 51% в совместной компании, а «Сербиягаз» — только 49%. Но все это легко объяснимо: «Газпром» инвестирует в строительство «Южного потока» гигантские средства, в общей сложности более 22,5 млрд долларов, и должен быть уверен, что вложения окупятся. А для этого концерну необходимо полностью контролировать всю цепочку издержек, включая тарифы на транспортировку, и не зависеть от прихоти регуляторов, которые в любом случае стараются отстаивать национальные интересы своих стран. Тем не менее сам «Южный поток» Евросоюзу очень нужен. Именно поэтому все тот же Гюнтер Эттингер неоднократно предлагал российским властям признать правила Третьего энергопакета и попросить Еврокомиссию сделать для этой трубы исключение из существующих норм. Так поступил, в частности, Азербайджан, и его экспортный газопровод TAP был немедленно выведен из-под правил Третьего энергопакета. Проблема, однако, в том, что если бы аналогичную заявку подала Россия, то власти ЕС выставили бы целый ряд встречных условий, которые в нашем случае неприемлемы. Грубо говоря, права собственности на трубу Россию никто бы лишать не стал, но вот продавать газ на наших условиях мы бы больше не могли.