Любимов искусственно совмещает Францию и Россию, берет у Мольера название «Школа жен», а текстом его одноименной комедии пренебрегает, однако усматривать в этом какой-то концепт было бы излишним. Визуальный образ «Школы жен», созданный опытнейшим художником Борисом Мессерером, только подчеркивает условность действия. Лестничная конструкция, устремленная к «солнечной» рамке с портретом Людовика, в итоге сменяющимся портретом Мольера, позволяет гармонично выстроить массовые сцены и при необходимости легко исчезает в свете софитов. И то, что Мольеру фактически приписываются тексты Козьмы Пруткова, не слишком смущает. Тем более что как раз они и привлекли Мартынова, который к двум своим предыдущим операм «Упражнения и танцы Гвидо» и «Vita Nova» подбирал текст самостоятельно, выверяя каждое слово. Теперь Любимову мы обязаны тем, что он ввел в сценический оборот полузабытую драматическую пословицу (так у Пруткова) «Блонды» — это самый длинный по протяженности и самый остроумный фрагмент оперы. Его предваряет еще один текст Пруткова «Спор философов об изящном». По воле Мартынова его исполняют два контратенора (Владимир Магомадов и Олег Безинский). Тем самым композитор позволил режиссеру-постановщику Игорю Ушакову достичь комического эффекта за счет несоответствия внешности исполнителей и их голосов. При этом сцена гротескного поединка философов сопровождается красивейшей музыкой в стиле XVIII века. Во фрагменте «Блонды» на зрителя работает юмор, заключенный в тексте Пруткова (возможно, он слишком тонок, но в этой тонкости и заключены его достоинства), а Виктория Шевцова и Вениамин Егоров создают гротеск своим пением и игрой. Прозаический текст исполняется речитативом, но и здесь Владимир Мартынов делает музыкальные вкрапления, проникнутые романтическим настроением. Но самое большое мастерство — в том, как он эмоционально раскрашивает сцену, в которой князь вместо того, чтобы оправдываться перед княгиней в своей оплошности, идет в наступление и делает вид, что никаких обязательств он на себя не брал и упрекать его не в чем.
Фото Марии Плешковой
Работая над «Школой жен», Владимир Мартынов столкнулся с задачей написать красиво звучащую пародию на пародию и обратился к самому широкому кругу опер «от Монтеверди до Рихарда Штрауса и Стравинского». В результате получилась музыкальная энциклопедия, которая вместила в себе наиболее яркие достижения оперного искусства едва ли не с момента его возникновения. Но прежде всего это красивая музыка. Мартынов, отрицая «возможность оперы», называя последними великими оперными достижениями «Лулу» Берга и «Моисея и Аарона» Шёнберга, предлагает слушателям игру в оперу. Если те хотят услышать красивую музыку, то зачем им навязывать что-то другое? Если устойчивый образ оперного действия у них связан с музыкой XVIII века, пусть прозвучит именно она. Но это не попытка угодить слушателю — это игра, в которую композитор играет всерьез. Ирония над жанром и над самим собой считывается только на уровне структуры. При этом он остается самим собой. Этот тот самый Мартынов, который выпустил исследование «Культура, иконосфера и богослужебное пение Московской Руси», написал «Послеполуденный отдых Баха», «Страстные песни» и «Дети выдры». Он еще раз демонстрирует свою свободу от привязанности к тем или иным жанрам и направлениям и вместе с тем исключительный мелодический талант. Заключительная ария Мольера с лютней звучит как образец жанра — невероятная по своей красоте мелодия, которую могли оценить слушатели и двести, и триста лет назад. Не исключено тогда намного больше, чем сейчас.
Фото Марии Плешковой
Жизнь как «Гольдберг-вариация» Вячеслав Суриков
Обладатель двух премий «Грэмми», один из самых выдающихся академических музыкантов своего поколения Андраш Шифф выступил в Москве на сцене Концертного зала имени Чайковского
section class="box-today"
Сюжеты
Классическая музыка:
«Мы не готовим дауншифтеров»
О яблоке на ладони
/section section class="tags"
Теги
Классическая музыка
Культура
/section
Концерт, который состоялся в Москве по инициативе фонда «Музыкальный Олимп», стал частью большого мирового турне, которое Андраш Шифф совершает в честь своего шестидесятилетия. Причем на большинстве концертных площадок он исполняет сложнейшие произведения — «Гольдберг-вариации» Баха и «33 вариации на тему вальса Диабелли» Бетховена. По словам артиста, для него это сознательный вызов и самому себе, и публике и одновременно дань композиторам, музыке которых он посвятил всю свою жизнь.
figure class="banner-right"
figcaption class="cutline" Реклама /figcaption /figure