— Благодаря выросшей производительности компьютеров значительно улучшились применяемые для решения экономических задач инструменты и модели. Однако решающую роль, как и столетие назад, играет интерпретация чисел. Мы должны знать, что именно в конкретном случае означают средние величины, стандартные отклонения или медианы. Сложнейшие инструменты, выдающие итоговую цифру одним нажатием кнопки, могут оказаться весьма опасными. Риск возрастает тем больше, чем более изолированно мы рассматриваем цифры — и делаем на их основе неверные выводы.
— В Люнебурге можно выбрать из пятнадцати дополнительных дисциплин, от близких к экономике права и политологии до весьма отдаленных — философии и исследований устойчивого развития. Возможность выбора важна, поскольку студенты имеют самые разные интересы и предпочтения. Например, те, кто интересуется древними культурами, могут выбрать курс по изучению римских монет, а те, кто увлекается информатикой, будут изучать ее как отличное дополнение к экономическим знаниям. Примерно пятая часть наших студентов получает второе образование, и они уже знают, чего хотят в жизни. Мы делаем ставку не только на гуманитарные, но и на естественно-научные и технические дисциплины. Однако на первом плане — изучение этических, социальных, экологических и интеллектуальных связей между экономикой и жизнью.
— В принципе обучение экономике можно разделить на два метода — систематический и кейсовый. В Гарварде предпочитают кейсовый подход — анализ сложных проблем и тренировку успешного решения конкретных задач. Мы же считаем более важным подход, основанный на теории решения проблем. Это скорее европейский путь, во многом связанный с тем, что наши студенты в большинстве своем намного моложе американских. В США идут в вуз, зачастую уже отработав два-три года в компаниях. Оба метода обучения имеют свои плюсы и минусы. Более сильный теоретический может привести к отдалению от конкретных проблем и усложнить применение знаний. Кейсовый создает опасность бессистемного подхода и упрощения. И тот и другой могут привести к принятию ошибочных решений. Поэтому мы должны развивать нашу экономическую дидактику так, чтобы студенты осознавали различия тех или иных знаний. Чтобы они понимали, что максимизация не единственный и не основополагающий мотив экономической деятельности. Экономист должен осознавать наличие этических конфликтов, искать пути их решения, рефлексировать по этому поводу.
— Возьмите, например, ипотечные ценные бумаги, выпущенные против кредитов под залог жилых домов на американском Среднем Западе. На первый взгляд эти бумаги надежные, но в действительности таковыми не были, так как ипотечные кредиты, лежащие в их основе, не имели достаточных гарантий. Такие бумаги продавались инвестиционными банками частным инвесторам, которые были ослеплены высокой доходностью. И мы должны объяснить студентам, какие обязанности по разъяснению рисков продавец несет перед покупателем. Если я продаю такой продукт Deutsche Bank, то я исхожу из того, что имею дело с профессионалами, понимающими, с какими рисками они связываются. Но если я продаю такой продукт бабушке, которая хочет обезопасить свои сбережения, я не могу рассчитывать на то, что ей понятны все риски. И студенты должны научиться понимать эти различия.
Соработники, а не получатели услуг
— Каждое поколение имеет свой список важных вопросов. Для поколения 1980-х это вымирание лесов, риски атомной энергетики, гонка вооружений между странами Варшавского договора и НАТО. Нынешнее молодое поколение интересует устойчивое развитие экономики и справедливое распределение ресурсов. Умные компании знают: хорошие выпускники смотрят за горизонт своей специальности и обеспокоены ключевыми общественными проблемами. И поэтому наши выпускники легко находят себе работу.