Полупериферийный статус России исторически диктовал ей необходимость поддерживать военную мощь на одном уровне с наиболее развитыми соседями в Европе (а потом в мире). Тем более что перед глазами был пример Польши, утратившей свою государственность именно из-за неспособности конкурировать с соседними державами на поле боя. Военная мощь требовала масштабных изъятий у общества — людей, денег, хлеба. Такие изъятия, в свою очередь, предполагали высокую способность государства влиять на общество, то есть инфраструктурную власть. Ее недостаток компенсировался мощью государственного аппарата, который в конце концов стал полностью автономен и от общества, и от собственного политического руководства. Вечный вопрос о сопряжении России и свободы — это, по сути, вопрос о том, как установить контроль общества над государственным аппаратом, не подрывая при этом геополитическую мощь страны.
Крах Советского Союза не дал ключа к разгадке. Современное российское государство по-прежнему не обладает достаточной инфраструктурной властью, автономия бюрократии велика, а приток нефтедолларов стал поводом для элит почивать на скудных лаврах. Мы так и не вошли в ядро миросистемы. Распад Советского Союза в этом смысле не завершен, ибо не решена задача, с которой тогдашняя сверхдержава не справилась.
Рецепта нет. Но есть шанс избавиться от некоторых химер. Например, от такой: сильная бюрократия сама по себе есть сильное государство, а разрушение такой бюрократии может стать надежным путем к демократизации.
Вот такая революция
Александр Механик
Воспоминания участников реформ 1991–1995 годов рисуют весьма неоднозначную картину того, как принимались решения тогда, и какие оценки участники событий дают им сегодня
Авен Петр, Кох Альфред. Революция Гайдара.
Когда революции заканчиваются, обычно обнаруживается, что провозглашенные революцией цели не только не достигнуты, но, напротив, полученные результаты прямо им противоречат. Если целью была свобода, то в результате мы имеем диктатуру, если справедливость — то устанавливается вопиющее неравенство, если процветание — то наступает нищета. И тогда вчерашние революционеры-победители садятся за мемуары, чтобы доказать: это не их вина, это следствие либо вражеских, в самом широком смысле этого слова, интриг, либо несознательности (отсталости) народа, не доросшего до великих революционных целей или этих целей не понявшего и не оценившего трудов революционеров. Либо, наконец, «неправильной» истории, которая предопределила «неправильный» ход революции. Справедливости ради следует признать, что проигравшие — контрреволюционеры — ведут себя так же: садятся писать мемуары о том, почему они проиграли. И выясняется, что причины их проигрыша те же самые: интриги, враги, народ.
yandex_partner_id = 123069; yandex_site_bg_color = 'FFFFFF'; yandex_stat_id = 3; yandex_ad_format = 'direct'; yandex_font_size = 0.9; yandex_direct_type = 'vertical'; yandex_direct_limit = 2; yandex_direct_title_font_size = 2; yandex_direct_header_bg_color = 'FEEAC7'; yandex_direct_title_color = '000000'; yandex_direct_url_color = '000000'; yandex_direct_text_color = '000000'; yandex_direct_hover_color = '0066FF'; yandex_direct_favicon = true; yandex_no_sitelinks = true; document.write(' sc'+'ript type="text/javascript" src="http://an.yandex.ru/system/context.js" /sc'+'ript ');
Книга, о которой мы говорим, «Революция Гайдара», составленная из интервью с ведущими членами гайдаровской команды, самим Гайдаром и некоторыми другими ведущими политиками 1990-х, — классический образец такой литературы. Характерная цитата из Петра Авена: «Многое из того, что мы сегодня имеем, — это результат не наших экономических реформ, а значительно более долгих исторических процессов». Как будто авторы реформ не должны в своих реформах эти процессы учитывать.
Составители книги Петр Авен и Альфред Кох своими вопросами, комментариями и самим названием книги, которым они фактически присвоили своему лидеру звание главного революционера, это лишь подтверждают. Любитель мемуарной литературы, взяв воспоминания, скажем, Милюкова, Керенского или Троцкого, удивится общности тона и тому копанию в мелочах прошедшей эпохи, которая их сближает. Достаточно того, что значительная часть книги посвящена сведению счетов с Верховным Советом, как будто это все еще имеет какое-то значение. Хотя признаем, что исторические мелочи отражают колорит эпохи, и в этом смысле они интересны. Но конечно, в книге затронуты и принципиальные вопросы того периода, которые остаются принципиальными и по сей день. На них и остановимся подробнее.
Попранная справедливость