Эксперт № 10 (2013)

Эти простые закономерности хорошо иллюстрируются графиками более чем по 100 странам (см. графики 1–2), в которых, при всех отклонениях, заметна яркая связь финансовой глубины и уровня индустриальности страны. Из них видно, что Россия прошла только треть пути своего финансового развития.

Сейчас об активной роли ЦБР в первую очередь говорят, что это будет накачка, выброс в обращение новых денег и залповая инфляция.

Такие выводы неверны. Осторожный, сбалансированный рост денежной массы и наблюдение за ценами дает возможность пройти по острию ножа, особенно если рост монетизации будет дополнен активной борьбой государства с немонетарной инфляцией, пусть не через антимонопольные органы, то хотя бы через начальственные окрики, как это происходит сегодня («Вы что, с ума сошли?»).

Правда, сейчас критиковать стало труднее — появился международный опыт, денежные облегчения (США, еврозона, Великобритания, Япония).

Финансовое развитие — это не только монетизация и лучшее насыщение экономики кредитами. Это еще и политика низкого (может быть, и временно негативного) процента, сокращения разрыва между реальным и номинальным эффективным курсом рубля (его осторожное ослабление), оптимизации валютных резервов, нормализации счета капитала. Стимулирование более сложной, диверсифицированной финансовой структуры (снижение доли банков в финансовых активах хотя бы до 70–80%).

Деформации зашли настолько далеко, что с ними не справиться амбулаторным лечением. Это значит, что в политике финансового развития придется осторожно использовать элементы «репрессированной финансовой системы» (repressed financial system), не переходя границы рыночности.

Неизбежно расширение административного вмешательства ЦБР (потолки, лимиты, границы, нормативы и т. п.). Речь идет о мультитаргетировании, сужении деформаций по всем направлениям (затронуты не только инфляция и валютный курс, но и денежная масса, насыщенность кредитами, процент, валютные резервы); об элементах рационирования кредита под низкий процент и под рефинансирование от ЦБР; о квазирыночных ограничениях на счет капитала; о «временном» административном регулировании ключевых процентных ставок с целью их снижения.

Но и этого недостаточно. Один в поле не воин. Финансовое развитие — это снижение налогов (фискальный пресс сверхвысок), налоговое стимулирование длинных денег и ПИИ (их нет или они выборочны, для крупнейших проектов), рост нормы накопления (хотя бы до 25–27%), диверсификация собственности в пользу среднего класса (15–20% акционерных капиталов в прямой собственности домашних хозяйств), разгосударствление (сегодня у государства не менее 50% экономики), появление личных пенсионных счетов и других новых (по оценке, не менее десятка) классов институциональных инвесторов. Для того чтобы перейти в режим финансового усиления необходимы десятки мер — не запретительных, но стимулирующих.

Активист, оптимист, отличник: сценарий для Банка России

Как известно, для выхода из глубоких кризисов и деформаций необходим разумный, осторожный интервенционизм, не нарушающий рыночности, нужно «государство развития» (developmental state).

Не менее важен и вклад «центрального банка развития» (developmental central bank), ставящего своей задачей экономический рост и увеличение финансовой глубины*.

По этому сценарию ЦБР должен перейти в кластер «новых индустриальных экономик» (см. таблицу 4) со зрелой финансовой системой. Стимулировать ускорение роста, модернизацию, инвестиции. Создать более крупную финансовую машину, обладающую меньшей волатильностью и чувствительностью к «финансовым инфекциям».

Таблица 4:

Сценарий финансового развития (до 2020–2025 гг.)

Банк России и экстремистский сценарий

Всего лишь полвека назад, в 1961 году, ВВП Южной Кореи составлял 0,4% ВВП США. А в 2011-м достиг 7,4% (при том же соотношении населения стран). За этим стоит корейское экономическое чудо, превратившее одну из беднейших стран мира, половина бюджета которой на рубеже 1960-х финансировалась за счет помощи США, в новую индустриальную экономику. В том же 1961-м Япония «весила» 10% ВВП США, а сегодня — почти 40% (хотя ее население уменьшается).

История Китая — такое же чудо после всех мучений левизны. В 1980 году — 7,2%, в 2011-м — 48% ВВП США (вторая крупнейшая экономика мира), а в 2030-м, по прогнозу ИМЭМО РАН, — 85–100% или даже выше.

Возможно ли в России свое экономическое чудо, например к 2030 году?

Для этого необходимо перейти в режим форсажа — не устойчивого экономического роста, не постепенной модернизации, а экономики на пределе, догоняющей модернизации.

Это тяжелая, на 7–10 лет, реструктуризация экономики. Чтобы самолет поставил рекорд, его приборная шкала: цены, процент, собственность, валютный курс, налоги, госзакупки — все, на что влияет государство, должно быть настроено на сверхзвуковую скорость.