Эксперимент с душой (СИ)

Я продолжаю его рассматривать, даже не скрывая этого. Такие ровные черты лица, скулы. Карие глаза, которые в переизбытке эмоций становятся чёрными. Сильные руки, сжимающие руль, длинные пальцы. Чертовски красив. Как я могла влюбиться в него так быстро?

— Так же, как и в меня, — отозвался в голове голос Малакая. Он появился настолько резко, что я даже вздрогнула, привлекая внимание вампира. Встряхиваю головой и вновь отворачиваюсь к окну. Я медленно схожу с ума.

Я не умею выбирать парней, от слова «совсем». Я не думала, что влюблюсь в него. Точнее сказать «надеялась». Из нас получились бы отличные друзья, если бы не такой поворот событий.

— Я слышал, ты не мало дел натворила в своё время.

Удивлённо поднимаю брови от таких слов. Он просто перевёл тему, не успев начать первую. Я даже не сразу нашлась, что сказать.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, массовые убийства. — он на пару секунд повернул голову в мою сторону, но встретившись со мной взглядом сразу же отвернулся. — воровство, обманы, недопустимые заклинания…

— А я ещё я ем детей на завтрак, — не выдержала я.

Меня очень раздражают эти байки, которые появляются на основе больной фантазии некоторых личностей. Я вновь изучила его профиль и отвернулась, смотря на дорогу. Во мне боролось два варианта: рассказать ему правду, или пусть он и дальше знает то, что знает?

Я мало кому разъясняю и раскладываю всё своё прошлое по полочкам. Кол ждёт моего ответа, это видно по тому, как он бросает на меня частые короткие взгляды. Я опускаю взгляд на свои руки и непроизвольно смотрю на браслет. Клаус постоянно мне твердил о том, что вселять страх в людей — это нормально. Если боятся, значит уважают. Элайджа с ним не спорил на эту тему. Все знают лишь то, что им говорят другие. Иногда я сама удивляюсь, каким монстром я оказываюсь в глазах других. Нередко мне приписывают совсем левые убийства и другие дебоширства.

Поэтому я решила, что первородный должен услышать всю правду, а не то что ему навязали слухи.

— В своей жизни я убивала лишь раз. Это был ковен ведьм. Они напали на меня, а я выплеснула всю свою силу. Никто не выжил. — морщусь, стараясь не вспоминать гору трупов, из которой меня вынес на руках Элайджа.

— Головорезы очень сильны. Они внушили мне, что это именно я убиваю всех и вся. Это длилось до 1911, примерно. Я тогда не особо за датами следила.

— А что потом? — заинтересовался вампир.

— Потом я проверила себя на проклятия. Нашла заклинание в одной книге, стало интересно. И обнаружила на себе нечто подобное. Я убила около двух месяцев на то, чтобы снять это с себя. — замолкаю и смотрю вперёд, на дорогу.

Шумно вздыхаю и вновь опускаю голову. Сложная ситуация.

— Я так долго ненавидела себя, думаю, что я убиваю всех этих людей. Помню случай в Тимберлейне, первая встреча с Деймоном Сальваторе. Я долго думала, что я и правда убила всех тех, но лишь со временем я всё поняла. Все воспоминания, действия, которые О’Ерое делали, были в моей голове.

Кол снова замолчал. Он не думал, что ответ будет таким развёрнутым. Я не ждала, что Майклсон что-то ответит на это, скорее всего он просто хотел перевести тему, а узнал ещё один не оптимистичный факт обо мне.

— Это всё не справедливо.

Я даже немного вздрогнула от его голоса. Он был пропитан обидой и возмущением. Будто, вампир прожил всю мою жизнь, а теперь пытается описать всё в двух словах.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты была обычным, ну почти, — на этом моменте он ненадолго замолчал, пытаясь подобрать слова, — ребёнком. Простая ведьма Вавилит, должна была выйти за своего какого-нибудь кузена, родить таких же мини-магов и всё. А в итоге?

Он прав. Безусловно прав. Но, уже ничего не изменить. Против судьбы нет заклинания. Мне было суждено родиться ведьмой, а потом стать подопытной. Стать экспериментом собственной матери и её друга, первородного гибрида. Кто же знал, что всё пойдёт не так, как они планировали?

Они создавали бездушного монстра, а получилось…то, что получилось.

— Я бы хотела внести изменения в свою жизнь, но лишь незначительные, — выдала последнее откровения я и отвернулась от вампира, дав понять, что разговор окончен.

Я и так рассказываю ему почти всё, открываю ему весь свой скелет. Прошло достаточно много времени, чтобы просто забыть тот роковой день, как страшный сон. Ничего изменить уже нельзя, а значит и вспоминать об этом незачем. Притягиваю колени ближе к груди и прижимаюсь к ним подбородком. Кол бросил на меня мимолётный взгляд и снова вернулся к дороге.

Я достаю свой телефон, быстро нахожу в бардачке старые наушники, которыми уже давно не пользовалась и отключаюсь от реальности, утопая в звучании любимых песен.

Дорога длинная, долгая. Не каждый такое выдержит. Но всё становиться проще, когда ты прожил более ста лет. Сутки кажутся одним часом.