Эксперимент с душой (СИ)

Отхожу на небольшое расстояние от ямы и подпрыгиваю. Как только мои ноги коснулись земли, Кол показался из ямы и приземлился рядом со мной ровно на ноги, немного присев.

— Где мы? — он выровнялся и принялся отряхивать одежду от земли. Я принялась осматриваться.

Деревья, много деревьев. Всё заросло длинной травой, значит здесь не ходят люди.

— Я не знаю, — сложно признаваться в собственном провале, но куда деваться, если и так всё понятно.

— Ладно, просто пошли в любую сторону, куда-нибудь всё ровно выйдем, — сказал — сделал. Уверенно пошёл в первую попавшуюся сторону, обратную от ямы. Молча бреду за ним, не переставая осматривать местность.

Все деревья были до невозможности старыми, будто они стоят тут уже много тысяч лет.

— Кто это? — поворачиваюсь к вампиру, а потом смотрю по направлению его взгляда. И тут мне стало очень плохо. Теперь понятно почему такое неуютное чувство заполнило меня с появлением в этом лесу.

— Белый олень, — животное было не просто белое. Олень был почти прозрачным. Он преспокойно жевал траву, иногда поднимаю голову.

— Я вижу, что это белый олень, — закатывает глаза первородный.

— А что спрашиваешь тогда? — фыркаю я в ответ, наблюдая за оленем.

— Я так понимаю, ты знаешь, где мы? — догадался Майклсон, встав передо мной.

— К собственному сожалению, — тихо произношу я и вновь смотрю на деревья. Теперь понятен возраст и сохранность всех редких видов растений в этом лесу.

— Это тот лес, где Вербена приняла силу ведьмы. Самая первая ведьма.

Кол повернул голову в мою сторону, окинув странным взглядом, который я не смогла разобрать. Я же в свою очередь, не очень желала смотреть на вампира, поэтому притворилась, что углубилась в мысли.

На самом деле, «углубляться» некуда. Я слишком мало знаю о своей тезке. Единственный человек, который мне рассказывал семейные истории — это был мой дед, Бенедикт. И тот умер, когда мне было лет двенадцать.

Я лишь знаю, что Вербена сбежала из страны, жила в лесу (как она там выжила, мне объяснить не смогли), потом её нашла какая-то старушка, имя которой я не знаю. Именно поэтому, в рассказе для малыша Гилберта я назвала её «Анной».

Потом была Ринна, её близнецы. А дальше я и вовсе знаю лишь ведьм пять. На самом деле, в нашем клане много разных интересных историй, но мама была не лучшей рассказчицей. Каждый раз, когда я просила её об «сказках на ночь» про наш клан, она отвечала что-то по типу:

— Наша семья — это не те люди, про которых тебе надо знать.

Дедушка Бен охотно повествовал истории и байки из-за чего мама часто ругалась. До сих пор не понимаю свою реакцию на тот глюк, когда я нашла книгу. Неужели я её так боюсь?

Никогда такого не было. Я уважала Чаки, как ведьму. Принимала её такой, какой она есть. Но тот эксперимент изменил всё. Я не помню, как так получилось, что мой нож оказался в ней. Я не могла её убить.

Из мыслей меня вырывает прикосновение к щеке.

— Ты чего? — Кол стал передо мной, обхватив моё лицо ладонями.

— Что не так? — хмурюсь, не понимаю его порыва к нежностям.

— Ты плачешь.

Удивляюсь и машинально прикасаюсь пальцами к щекам. Мокро. Ну вот, я снова разревелась, ещё и перед Колом. Не хочу верить, что это из маленького нюанса, который не учли Клаус и Чарли при эксперименте.

Нюанс вот в чём. Моё сознание, мозг, да и психика в общем, остались… подростковыми. То есть, выражаясь простым языком, я на протяжении всей жизни буду шестнадцатилетней девочкой. Я чувствую, как девчонка, а не как опытная бессмертная ведьма. И таких оплошностей не мало. Например: Клаус не позволил мне стать монстром. А в этом ведь и был смысл.

Наверное, Майклсон меня привлёк именно из-за того, что он фаворит у подростков-девочек.

— Подумала не о том. — отвечаю вампиру, убрав его руки. — Давай продолжим путь.

— А ты знаешь, куда нам надо идти? — усмехнулся первородный, спрятав руки в карманы.

Я задумалась. А знаю ли я, куда нам двигаться дальше?

Нет, не знаю.

По всей видимости, я сказала это вслух, раз Кол очень красноречиво закатил глаза.

— Почему ты не воспользуешься своей высшей магией Вавилит?

Теперь мой черёд применять красноречивый взгляд.

— Мне нельзя.

Надеюсь, он поймёт, не тупой ведь.

— Почему? — ухмыляется, видимо, придумал нечто остроумное. — Боишься, что облажаешься?

Где смеяться?

— Видимо, твои красивые глазки компенсируют отсутствие мозга. — фырчу я, скрестив руки на груди. — Если я совершу что-нибудь из заклинаний Вавилит, то нас сразу найдут.

— Да о ком ты всё время талдычишь? — разнервничался первородный, взмахнув руками. Его взгляд снова стал твёрдым, раздражённым. Мне больше нравиться, когда он задаёт глупые вопросы, не скрывая лукавые искры в карей радужке.

— Не время, давай позже это обсудим?

Кол ничего не ответил, лишь что-то пробурчал (не самые нежные слова, как я думаю) и пошёл в ту сторону, где когда-то пасся белый олень.