Эксперимент с душой (СИ)

Клаус поставил перед нами цель — я не буду отключать чувства, но для других должно казаться, что я бездушная тварь. Всё вышло идеально. Абсолютно все и каждый уверен в том, что у меня нет души. Но они не видели в каком состоянии я просыпаюсь после того, как мне вновь снится убийство моей матери. Я вижу, как нож пронзает её тело, как она истекает кровью. Каждый раз, по-новому. Сегодня я перерезаю ей глотку, вчера удар в сердце.

Иногда к этому прибавляется то, что я делаю не один удар, а несколько. Сразу напрашивается вопрос: ты жалеешь, что ты убила свою мать?

Тут ответ двойной. Я жалею, что именно я убила Чарли, а не кто-либо.

За всеми своими философскими мыслями я не сразу расслышала, как кто-то тихо всхлипывает. Прохожу ещё немного и вижу сидящую на лавочке девушку.

Она сжалась в комок, притянув колени к груди. Плечи её иногда вздрагивали, а это говорит о том, что девушка уже приличное время сидит на холодном. Видимо плачущая особа услышала, что рядом с ней кто-то есть. Она редко поднимает голову и я с удивлением узнаю Елену Гилберт.

— Елена Прекрасная, — не могу не усмехнуться, — одна, без своих сторожевых псов. Да ещё и в таком состоянии. Я прям невиданный клад раскопала.

Шатенка ничего не ответила, поставила ноги на землю. Вербена чувствовала, как всё тело девушки напряжённо. Елена боится ведьму, как бы она это скрывала.

— Что тебе нужно? — тихим севшим голосом спросила Елена, не поднимая глаз.

Странный вопрос. Даже глупый. Что мне может быть нужно от неё, если я просто шла по каменной тропе. Решаю продолжить моральную давку, не ответив на вопрос. Я хотела вывернуть Гилберт, изучить её досконально. Почему она такая востребованная?

— Ты много плачешь, Элен. — я помню, как её зовут, но вредничать мне никто не запрещал. — Ничьей вины тут нет. Твоя слабость — это…

— Я не вечная ведьма, Вербена, — Гилберт вскочила на ноги и встала прямо передо мной. Она была немного выше меня, но мне такие мелочи не почём. Продолжаю давить ехидную улыбку, смотря в глаза шатенки, — у меня нет опекуна-гибрида.

Последняя фраза меня задела, признаюсь. Мне коробило от того, что все думают, что от присутствия Ника у меня в жизни всё светло и сказочно. Никто не хочет понять, что кроме него и Элайджи в моей жизни никого нет. Я не знаю, что меня заставило сказать следующие слова:

— Но у тебя есть друзья. Много друзей. У меня их нет, не было и не будет.

Елена удивилась не меньше. Клянусь, если в её больших глазах появится жалость — оставлю без конечностей.

— Почему? — Гилберт, видимо, так же потерялась в пространстве и выдаёт немного не тематические слова.

Она подошла на шаг, скрестив руки на груди. Я понимаю, что у нас похожие цели. Девчонка тоже изучает меня, анализирует каждое моё слово.

— Если мне человек не нравится — я с ним не общаюсь, — отвечаю честно. Кажется, воспитание Элайджи проявляется.

— Тебе никто не нравится, — замечает Елена, пожав плечами.

— Делай вывод, — широко улыбаюсь, чтобы она не расслаблялась.

Елена отворачивает голову, смотрит на яркую луну, потом вновь поворачивается с новым вопросом:

— А что же Джереми?

Недоумённо хмурюсь, не понимая, что она имеет в виду.

— Ты ведь общаешься с ним.

— Он был мне нужен для исполнения построенного плана. — усмехаюсь, покачав головой.

— Да, но ты и поле поддерживаешь с ним связь.

Елена слишком далеко смотрит. Для себя я уже давно ответила на вопрос, почему мелкий Гилберт остаётся предметом общения. Моё подростковое нутро рвётся к общению со сверстниками. К школе, тусовкам. Я много раз представляла, как просыпаюсь утром, бегу на кухню, а там для меня уже готов завтрак в ланч-пакете. Мама целует меня в щеку, отец ерошит волосы. Потом я еду в школу на автобусе, там обнимаюсь с друзьями.

Прикрываюсь глаза, сощурившись смотря на Гилберт. Она ждёт ответа. Я смотрю на луну, потом вновь на девчонку.

Елена не успевает мне и слова сказать, как я испаряюсь прямо перед ней. Не хочу продолжать этот бессмысленный разговор. По-моему, она была занята нытьём. Пусть продолжает.

Появилась я в своей спальне. В доме вновь стояла тишина. Неудивительно. В это время все разбредались по своим делам. Кол и Ник в Мистик-Грилль, Ребекка в спальню квотербека. Остальные оставались в своих кроватях или в гостиной.

Вернувшись в размышлениях о странах и городах, решаю проверить наличие Клауса в доме.

Может он решил сегодня побыть дома, а не в обществе младшего брата. Моя спальня и его кабинет находились рядом, всего через одну дверь. Здесь он предпочитал оставаться в одиночестве, но меня это мало волнует.

Стучу два раза и распахиваю дверь. Ник сидел в кресле перед мольбертом. Холст был белым и изорванным в клочья.

— Ты не в настроении, а это то, что мне нужно, — сажусь рядом по правую руку на подлокотник кресла.

— Я занят… — он видимо хотел сказать, что погружён в ярость и злость, но я не особо хотела это всё выслушивать, поэтому решила довести его до крайней точки.

— Я хочу уехать.

Рука с бокалом замирает и Клаус переводит непонятливый взгляд на меня. Думает, что ослышался. С его то слухом.