Эксперимент. Реальность или Отражение (СИ)

Хм. Работы?

Он же только переехал. И уже нашёл работу?

— И кем ты работаешь?

— Много будешь знать — скоро состаришься. Слыхала о таком?

— Манеры украшают мужчин. Слыхал о таком? — приторным голоском пародирую его, когда мы проходим мимо шлагбаума и оказываемся на территории.

Всю оставшуюся дорогу мы молчим. Даже в холле, когда показываем свои пропуска — никто из нас так и не произносит ни слова. Зато, когда мы оказываемся в лифте, Ковалевский произносит:

— Надеюсь ты помнишь о своём должке?

— Ты такой мелочный! — выдаю, прежде чем снова успеваю подумать.

А-а-а!

Такими темпами я загоню себя в могилу проигрыша раньше времени! Но… Эй! Разве смысл не в том, чтобы понравиться ему будучи при этом собой?..

Блин.

Кажется теперь слова Акимовой уже не кажутся мне такими смешными.

Что, если меня настоящую и впрямь никто не полюбит без красивой обертки?..

Даже наш уборщик — Георгий — воротит от меня нос, когда я здороваюсь с ним. Хотя не так давно я видела, как он флиртовал с девушкой, живущей по соседству.

Может я перестаралась с прикрытием?.. Хотя…

К черту!

Уговор дороже денег!

К тому же на кону ещё и собственные принципы.

— Будет тебе должок, — спешно произношу я и первой выхожу из лифта.

В ответ мне следует тишина, и я не решаюсь обернуться назад.

Сегодня я не готова признавать тот факт, что покорить это парня будет в сто раз сложнее, чем я планировала!

Однако…

Трудности закаляют! Не так ли?..

Когда я захожу в квартиру, то первым делом улавливаю невообразимую тишину. Что совершенно не вяжется с моей подругой. Ведь, когда она дома — у неё всегда включён телевизор, либо играет музыка.

— Не поняла…

Оставляю ключи на тумбочке и прохожу в гостиную. Но она пустует. Тогда я проверяю спальню, кухню. Затем ванную и туалет. Но опять-таки — никого.

Тогда я спешно достаю телефон и набираю Акимову.

Долгие гудки преследуют меня последние десять минут. На этот раз я начинаю изрядно беспокоиться. Но, когда уже собираюсь сбросить и идти её искать, она наконец отвечает:

— Прости, прости, прости! Я совершенно забыла предупредить тебя, что ухожу. Ты сбросила, а потом я забыла и… Вот.

— Эм. Допустим, — несколько сбитая с толку её эмоциональным монологом, произношу я. — Н-но…ты где?!

— Долгая история. Но со мной все в порядке. Скоро приеду.

— Надеюсь ты никуда не вляпалась?

— Если коротко, то квартиру маминой подруги затопили. А та сейчас в Испании. И кроме меня съездить было совершенно некому. Вот я и сорвалась.

— О… — все, что я произношу, представляя какой хаос сейчас, наверное, там творится. Подобные разбирательства — всегда головная боль. Не говоря уже о потери нервных клеток.

И, словно в подтверждении моих слов, Акимова тут же произносит:

— Вот тебе и «о». Так наоралась, что теперь болит горло. Видите ли они не виноваты и у них самих прорвало кран, а дома никого не было. Ага, как же! Знаю я такие отмазки.

— Так и что в итоге? Они заплатят за ремонт?

— Конечно заплатят. Куда денутся? Благо их сынок оказался куда сговорчивее и менее эмоциональным. Его мамаша так на меня орала, что у меня ещё и уши заложило.

Я усмехаюсь, не в силах сдержаться. В мыслях тут же всплывают различного рода фантазии, и я снова издаю смешок.

— Смешно тебе, Лисцова?

— Ты не представляешь, какой чертовски дрянной день у меня был.

— Только не говори, что твоя задница снова куда-то влипла?

— От части, — вздыхаю, а затем добавляю: — Так и быть — сегодня ужин с меня.

— Чудно. Потому что только домашние вкусняшки способны меня удержать от своевременного убийства, — недовольно бурчит в трубку, и я весело хмыкаю.

— Тогда поторопись. Не то я съем все одна.

— Сейчас, только метлу запрягу! — коротко отзывается в ответ. После чего сбрасывает.

Я улыбаюсь и, переодевшись, следую на кухню.

Готовка занимает у меня около часа. Зато теперь на столе красуется паста с курицей и лимонный пирог, который так обожает Лика.

Успеваю снять фартук, а затем слышу хлопок. После чего:

— Я дома! И ужасно голодная!

— Все уже готово, — усмехнувшись, произношу я и занимаю своё место возле окна, закинув одну ногу на угловой диванчик.

Спустя пару минут Акимова заходит на кухню. Уже умытая и переодетая.

Усевшись напротив меня, она тяжело вздыхает. Однако, когда ее взгляд падает на тарелку с едой, а затем на пирог, тепло улыбается.

— Ты просто волшебница, — втянув носом аромат, исходящий от тарелки, произносит и тут же берётся за вилку.

Я следую ее примеру.

Несколько минут мы едим молча. Просто наслаждаемся тишиной этого вечера и прохладным ветерком, проникающим внутрь из приоткрытого окна. Шум улиц постепенно стихает. А наши тарелки постепенно опустошаются.

Лика поднимается с места и, прихватив тарелки, загружает их в посудомоечную машину. Щёлкает чайник. А затем облокачивается о кухонный гарнитур и, сложив руки на груди, смотрит на меня.

— Ну давай уж. Рассказывай.

— Может лучше ты?

Она усмехается. После чего я слушаю двадцатиминутный монолог, в котором большую часть времени она возмущается и восхищается Денисом — тем самым уравновешенным сыночком.

— Я смотрю у тебя появился очередной объект обожания.