Эксперимент не удался

— Ты вообще хоть боишься за свою жизнь, того, что может случиться по твоей глупости? Ты помнишь, что с тобой случилось? Или так и не осознала. Тебя чуть не убили. Не страшно?

— Страшно, — честно ответила. — Всё я помню.

— Тогда я тебя не понимаю. Ничего сверх не требую, всё только в твоих интересах. Так почему должен заставлять думать о безопасности. Ты же не дурочка.

— Ещё какая дурочка.

С каменными лицами входят в ресторан, к вип залу сопровождает семенящий официант, глаза перепугано бегают. Можно было как-то и попроще встретиться, Алекса чуть ли не морщится. Перед ними отодвигают стулья, девчонка закатив глаза к потолку вздыхает. Американского кино пересмотрели явно, что за театр. Только села и тут же перешла в наступление.

— А почему не под мостом за городом, встречу назначили? Было бы эффектнее, — смотрит поочерёдно то на Артемьева, то на мать.

Вадим как всегда довольно лыбится при виде её.

— Мы мировую предлагаем, не чужие. Так что ресторан больше подходит, — Артемьев придирчиво осматривает лицо девчонки.

В бокалы наливают красное вино, в дверях показываются официанты с закусками.

— Хороший повод для семейного ужина, — говорит Вадим подхватив бокал.

— А кто тут семья? — Алекса не сводит взгляда с матери.

Совсем изменилась. Схуднула, её это не красит, лишнего веса и без этого не наблюдалось. Выглядит хорошо, макияж маскирует усталость, глаза, то ли перепуганные, что сильно смущает, то ли растерянные. Не выпускает из пальцев телефона и отвечает на сообщения краткими фразами судя по набору букв. Ощущение будто хочет сорваться с места и бежать. Зачем она здесь, если нет желания обсуждать якобы интересующие вопросы. Папаша то ясно, любому поводу рад.

— Алекса, прекрати, — миролюбиво просит папашка. — Мы семья.

Отодвинув от себя салат складывает руки на груди.

— Не голодна? — удивляется Артемьев.

— С врагами за одним столом не ем, — в упор смотрит ему в глаза.

Усмехается и принимается за блюдо. Андрей наливает себе в бокал воды, пить не будет, а вот поужинать намерен.

— Давайте ближе к делу, я тороплюсь домой к ужину с близкими.

— С близкими? — оживилась Екатерина. — Ты же одна живёшь.

— Мама, — делает выразительную паузу. — Я уже давненько дома не живу.

— Почему? — откладывает телефон на край стола, наконец-то оторвавшись.

Алекса пристально смотрит и не отвечает. Что с ней не так? Ощущение тревоги расползается по внутренностям. Где её живая активная мама, диктаторша и непоседа, что всегда спешит и указывает.

— Вы тратите моё время. Перейдём к делу и мы поехали.

— Чем тебе не нравится идея управлять одним из сети магазинов. Это будет работать на тебя, реклама на всю сеть...

— Не надо мне тут рассказывать о преимуществах. Магазин под моим именем уже мой и это обсуждению не подлежит. Он один единственный и никакой сети не существует. У меня свой ассортимент, у вас свой. Мам, ты разговаривать не умеешь? Это вроде твои магазины или я ошибаюсь? Ему они нахрен не сдались, почему он разговаривает за тебя?

— Мои.

— Ну так вот я тебе лично предъявляю свои требования. Сети своих магазинов придумай новое название, и мои фото без моего согласия запрещаю использовать. Что, он тебе новые вывески не оплатит? — кивает головой на отца. — Модель для фотосессии не оплатит? Он же на всё готов.

— Алекса, это же наши магазины.

— Поздно, мам, ты об этом вспомнила. Никаких наших нет, есть мой и твои. Больше я ничего обсуждать не собираюсь.

Андрей слышит точку в разговоре и бросает салфетку на стол, запив водой салат отодвигает тарелку.

В голове проскальзывает удивление. Он поесть пришёл или вести переговоры на её стороне, что-то не понимает.

— Алекса, сядь, мы не договорились, — меняется в лице Артемьев. — Ты с матерью воевать собралась?

— Не указывай мне, что делать. Ты кто?! Не надо только говорить, я твой отец. То что ты когда-то, по ошибке, обрюхатил мою мать не делает тебя отцом. А ей смотрю абсолютно всё равно каков будет исход разговора.

Но сама села обратно на стул.

— Мама, смени название и убери мои фото, чтобы я их в твоих магазинах никогда не видела. Да, это принцип.

— Неужели ты до сих пор злишься на меня, за то, что рассорил тебя с этим хмырём. Пойми меня, я не хочу чтобы моя дочь встречалась со шлюхой, тратила время на тех кто никогда не сможет ценить её.

Встрепенувшись Алекса так ничего и не ответила. Посмотрела в глаза, так похожие на её собственные. Он говорит её словами, как она. Что можно возразить, если считает точно так же. Богдан никогда не будет её ценить, для него всегда будет одна из. Сердце болезненно сжалось, сдержала эмоции и заговорила совершенно спокойным голосом:

— От своих требований отступать не намерена.

— Хорошо, — соглашается Екатерина.

Алексе хочется закричать на неё. Да что с тобой?

— Чего вы хотели, когда решили проучить меня? Предложили магазин, я взяла. Думали потоплю? А вы спасёте его и скажете, какая ты...

— Алекса... — попыталась Екатерина возразить.

— Мам, хватит театра! Алекса, Алекса, Алекса! Хватит, — перевела дыхание и повернулась к отцу. — Закажи ей брендировку и забудем все об этом разговоре.