Эксперимент «Идеальный человек». Повести

- А не было ли у нее большой родинки на правой щеке? - вдруг спросил Вацлав.

Была. Tы что, ее знаешь? - удивился охранник. За столом наступило гробовое молчание.

- Вы уже встретились? - поинтересовался я.

- Нет. В воскресенье должны…

- Немедленно подавай заявление на расчет! Это секретарь горкома комсомола.

- Кто? - пролепетал стиляга, хватаясь за сердце. - Эта девчушка…

- Секретаря сейчас пошли разные, - назидательно сказал Кобзиков. - Сразу от обыкновенного человека и не отличишь. Это раньше лафа была: как галифе и сапоги - так и все ясно. А эту видел? Ты на ее косички - зырк, а она тебя под зебры - хвать!

- Бантики… смех ангельский… и секретарь, - простонал Тихий ужас.

- На, выпей, - я сочувственно пододвинул ошалелому грибу стакан вина. Тихий ужас опрокинул его не глядя. Через несколько минут он уже плакал пьяными слезами.

- Она такая… такая… и секретарь… Застрелюсь из винтовки! - вдруг заревел охранник, дико вращая глазами.

Мы уложили бедного гриба на кровать, и он заснул с несчастным лицом и слезами на щеках.

- Дело плохо, - сказал Вацлав. - За нас взялась сама царица Тамара…

Затем случилась еще одна неприятность. Мы лишились заведующего промышленно-транспортным отделом Ивана-да-Глории, а вместе с ним рухнули все надежда; связанные со станкостроительным заводом.

Получилось это так. Однажды мы проснулись с Вацлавом от грохота кастрюль и упоительно вкусного запаха (мы давно- уже не. просыпались от посторонних звуков, так как Аналапнех получил от цирка новую квартиру, а бормашина стояла в кабинете Кобзикова).

- Гусь, - определил ветврач, принюхиваясь к плавающему в комнате сизому дыму. - Клянусь, мумией фараона, это гусь!

- А по-моему, тушеная баранина с луком, - сказал я,

- Гусь, будь я проклят!

Мы заспорили. Тогда а на цыпочках пробрался, к двери в коридор, открыл ее - и увидел Марью. Она как ни в чем. не бывало хлопотала возле керогаза, по-прежнему толстая, краснощекая, в аккуратном клетчатом фартуке. В люльке спал ребенок. На табуретке рядом сидел заведующий промышленно-транспортным отделом и задумчиво пощипывал свои пижонские усики.

- Пойди сюда, - прошептал я Кобзикову. Вацлав заглянул в щелкуг и его перекосоротило

- Продался… Тряпка! Щенок!! - прошипел он. В тот же день я случайно стал свидетелем разговора председателя со своим подчиненным.

- Гони в три шеи. Понял? - убеждал ветврач.

- Не могу… елка-палка.

- Боишься?

- Не-ет. Просто не могу…

- Ну, давай я выгоню. Мне это ничего не стоит. А? Давай?

- Но зачем тебе это нужно, елка-палка? - чуть не плакал Иван.

- Как зачем? - ахнул ветврач. - А Глория? А те десять человек, которых ты должен устроить на завод? Ты о них подумал? Мумия! Ты на голодную смерть их обрекаешь. Их жизни будут на твоей со вести!

- Не могу… елка-палка, - выдавил из себя заведующий промышленно-транспортным отделом. - Она так вкусно готовит… и вообще…

- Тогда я сам это сделаю! Приблизительно час спустя после этого разговора жители «королевства» были подняты на ноги страшным грохотом в Ивановой комнате. Я подоспел на место происшествия первым и был буквально парализован развернувшейся передо мной картиной.

Разъяренная Марья лупила Кобзикова скалкой. Председатель правления «Общества грибов-городовиков», взъерошенный, как кот, шипя проклятия, метался по комнате, ища спасительного уголка. На полу валялись разбитые горшки из-под цветов, подушки, металлическая посуда и шейный платок ветврача, а удары все сыпались и сыпались на него с боксерской методичностью и силой.

- На помощь, Рыков! - взмолился ветврач.

Я вовсе не собирался ввязываться в потасовку и вступил на поле боя лишь в качестве парламентера. Но в тот же момент мощный удар выбросил меня из комнаты. Я смахнул по дороге ведро с водой и очутился посреди лужи. Вскоре рядом со мной приземлился Кобзиков. Дверь Ивановой комнаты с грохотом захлопнулась.

- Паразиты проклятые! Не лезьте не в свои дела!

- Все равно выгоню эту мумию! - пообещал Вацлав, потирая ушибленное колено. - Будь я проклят!

Переодевшись в сухое, председатель ОГГ отправился по комнатам вербовать добровольцев. Но выступить «против Марьи, несмотря на уговоры и даже обещания денег, никто из жителей «королевства» не решился.

Свой гнев Кобзиков сорвал на Иване. На срочном заседании правления верный муж был лишен поста заведующего промышленно-транспортным отделом большинством в четыре голоса при одном воздержавшемся. Воздержался я, так как, несмотря на купание в холодной воде, был, сам не знаю почему, на стороне Ивановой половины.

- Ну и черт с вами! - сказал Иван в своем последнем слове. - Сельскохозяйственные вредители!

После этого между председателем ОГГ и молодой матерью установились взаимоотношения, сильно напоминавшие дружбу кошки с собакой. При встрече они шипели друг на друга. Толстая Марья и щуплый заросший Кобзиков - на это стоило посмотреть!

- Никогда не думал, что смогу ненавидеть женщину, - жаловался ветврач.

- А она довольно аппетитна, - замечал я.

- Тьфу! - плевался Кобзиков. - Мумия! Перед самым Новым годом «угодил в кошелку» самый красивый гриб-городовик - стиляга Тихий ужас.