Эксперимент

Ей самой было наплевать на все, кроме себя и него. Она не видела смысла говорить оправдательные слова в защиту современного населения. Не было также и смысла обвинять его в чем-то, все равно это ничего не изменило бы. Потому что всем безразлично и неинтересно пытаться сделать что-то другое, изменить поведение, научиться жить по-другому, а не как злые псы, которые готовы загрызть за один лишь непонравившийся взгляд. Кому разве что докажешь? Все кругом правы, у всех есть только права, а обязанности внимания совсем не достойны. И попробуй что-нибудь скажи! Загрызут, разорвут и наплюют на труп, или ответят: «Я не такой!».

Лилит не любила говорить на тему общества, зная бессмысленность этого остро стоящего вопроса. Ей хотелось прожить свою жизнь и спокойно умереть в старости, и не растрачивать силы и мозговую деятельность на пустые разговоры об озверевшем, деградирующем обществе, которое все равно никогда ничего не поймет, пока не вымрет. Оно просто не собирается что-либо осознавать. Да и как можно что-либо осознать, если практически у каждого на голове блестит искусственная корона? А к короне с претензиями не подходят, ей должны только поклоняться! Смешно. В любом случае «Я не такой!» всегда будет парить в воздухе.

Общество не хочет понимать, что его уже даже обществом трудно назвать. Скотов не называют обществом. Это равносильно тому, чтобы надеть корону, сделанную из картона золотого цвета, на голову корове и назвать ее частью общества. И то, корова быстрее поймет, что надо делать, а что совсем ни к чему и позорит ее как личность.

Левиафан же напротив, не мог держать язык за зубами и руки в кармане. Он прожил почти пять столетий, видел, какое все было и куда все это опустилось, и как это все не собирается подниматься. Ибо в грязи кататься намного приятнее и удобнее, словно с детской горки, чем хвататься голыми руками за острые камни на отвесной скале и пытаться добраться до вершины.

Его все это так злило, раздражало…но он, так же, как и Лилит, так же, как и некоторые люди, был совершенно бессилен что-либо исправить в падшем обществе XXI века. Невозможно взвалить себе на плечи толпу зазнавшихся людишек с их блестящими коронами и лезть на вершину этой скалы, пытаясь поднять то, что не хочет подниматься. Надо быть не просто титаном, а самоотверженным и верующими кретином, чтобы тащить за собой мертвый груз.

Но вампир мог исправить все только одним способом – уничтожить всех, кто попадется в поле зрения. Но и это не вариант. Такой поступок ничему не научит, а сил отнимет слишком много. Все же не все законченные, безнравственные уроды! А ходить и спрашивать «ты хороший или плохой?» – бредово, а выглядеть будет еще бредовее. Но рассуждать и думать о гниющем современном мире и его мерзких выбросах и отбросах никто не запрещал.

– Чем конкретно займешься ты? – улыбнулся Левиафан, продолжая играть.

Он был как заведенная игрушка, которая никак не могла остановиться, пока не кончится заряд. У вампира был нескончаемый запас энергии, запас любви к инструменту и его звучанию.

– Я? – удивилась Лилит. – О чем ты?

– Ведь мой розыгрыш с пауком и ядом не может быть не отомщен… – взглянул он из-за плеча. – Так чем ты займешься?

Лилит встала и растянулась в гадкой улыбке. Она вальяжно прошлась по комнате, заложив руки за спину и приподняв голову к потолку. Вампир косился на нее и усмехался. Что она могла сделать ему в данный момент? Ничего. Внезапно, Лилит остановилась и подошла к нему.

– Ты как всегда прав, мой милый вампир! – прошептала она ему на ухо, прикасаясь губами к нежной коже. – Не будь настолько самодоволен!

Лилит со всей силы захлопнула крышку пианино, пока вампир играл. Внезапная тишина, перемешенная с хрустом костей.

Лицо Левиафана перекривилось больше не от злости, а от внезапного приступа боли. Сумасшедшей боли, которую едва можно было терпеть, не разрывая при этом плоть зубами. Снова звезды перед глазами, и горячие волны в пальцах. Лилит перестала улыбаться, закусив нижнюю губу, просто ожидающе смотрела на него. Он не шевелился, глаза были закрыты, и только грудь яростно вздымалась вверх и вниз.

«Темнота…Я гуляю один в лесу, мой организм расслаблен, голова чиста и не забита различными мыслями. Здесь никого нет. Лилит вообще не существует. Она никогда не существовала. Ее нет. ЧЕРТ! Не получается! Потому, что она ЗДЕСЬ…Я чувствую ее, я слышу ее. И это ее вина!».

Левиафан вскочил, схватил девушку за плечи и, преодолев всю комнату, влетел вместе с ней в противоположную стенку. Она даже не успела испугаться и вообще что-либо понять, настолько все быстро произошло. Зеленые глаза бессмысленно разглядывали свирепое лицо вампира, острые клыки и черные глаза.