Эксперимент

Лилит закрыла лицо руками и тут же завизжала от боли. Струя воды окрасилась в красный цвет, что навеяло на девушку страх. Она начала быстро смывать кровь с ладоней и с шеи.

– Какая гадость…смыть…все смыть! – шептала Лилит, направляя на себя душ.

Левиафан стоял около окна и бессмысленно смотрел сквозь него. «Похоже, я сдаю позиции…Это исчадье ада все меньше и меньше боится меня, и надо как-то утвердится что ли. Если женщина перестает инстинктивно бояться своего самца – это чревато последствиями, причем не самыми лучшими. Женщина всегда должна знать, кто находится рядом с ней, и на что он способен, иначе она распустится и начнет себя вести как ей вздумается, чем собственно и занимается Лилит, поняв, что я не способен сделать то, о чем говорю. И все сразу же оборачивается против меня. Любое действие играется против меня. И если я сейчас не пресеку это, то дальше будет только хуже. Женщина, почувствовав слабину, никогда не остановится, пока не истребит морально, в некоторых случаях и физически. Они практически мгновенно запрыгивают на спину, обвивают ногами шею и крепко цепляются ногтями в голову, как клещи, которых потом надо аккуратно удалять. Потому что останется голова, то все равно это будет конец. Но что я могу ей сделать? Не могу же я ответить ей в таком же стиле. Это просто унизит меня, как мужчину. Но, конечно же, надо баловать этих зараз, но не превышать меру, которую я уже превысил, разбаловав ее окончательно. Если Лилит не тормознуть, то она выжмет из меня все, выпьет, изнасилует, съест, разрубит, растерзает, разорвет и убьет. Хе-хе…Я даже, как последний дурак, хотел извиниться за свой нервный ор, потому что слишком перенервничал, но после ее ответа в виде битой посуды и оплеухи, желание мое как-то совсем исчезло. Но я знаю, как ей ответить, не дотрагиваясь. Боюсь, если я дотронусь в порыве гнева, она потом костей не досчитается. Странно только то, что боюсь этого я, а не она…»

25

В течение двух дней Лилит практически не разговаривала с Левиафаном. Она потрясающе строила из себя жертву, обиженную и оскорбленную женщину. Руки и ноги болели, раны медленно затягивались и ныли, а вместе с ними подвывала и Лилит, особенно когда рядом был Левиафан. Но он не обращал на нее внимания, расценивая такое поведение, как попытку кольнуть его совесть и разжалобить. Другими словами, заставить его извиниться. Но вампир не был заинтересован в таком итоге последней ссоры.

– Лилит, могу я с тобой поговорить? – дружелюбным тоном начал он, заглядывая в комнату.

– Нет, не можешь! – буркнула она в ответ, продолжая обдирать сухую кожу вокруг ран.

Он усмехнулся и сел напротив.

– Я хотел поговорить о сильно интересующем тебя предмете…Но раз ты не хочешь, то и незачем это делать! – он встал и пошел к дверям.

Лилит посмотрела ему вслед и нахмурилась. Ей хотелось остановить его, но не получалось – язык не повернулся произнести какие-либо останавливающие слова.

Левиафан закинул в ее голову опасную штуку – любопытство, и ему оставалось только ждать. Эта штука весь день пытала Лилит и к вечеру допытала окончательно.

Лилит медленно спустилась вниз и посмотрела на Левиафана. Он читал книгу. Ноги лежали на стуле, сам он сидел на диване. Конечно же, он слышал, как она пришла, даже незаметно улыбнулся, зная причину ее присутствия. Но всем видом вампир показывал, что хочет услышать звучание ее голоса.