Эксперимент

– В твоей логической цепочке пропущено одно маленькое, но очень важное звено! Есть идеи, что это? А я тебе подскажу! Это то, что я хочу, чтобы ты извинился не один раз. Один раз – слишком мало. Ты прав, я не собираюсь бросать тебя, но я и не собираюсь так просто прощать! Мне слишком больно, чтобы так просто сделать тебе приятно! Ты меня унизил, ты меня оскорбил. В конце концов, ты предал меня! Предателей просто так не прощают!

– С тобой тяжело, милая! – улыбнулся он. – Дорогая, я признаю свою ошибку, я прошу за нее прощения. Объясни мне одну простую истину – в чем смысл извиняться кучу раз за одну ошибку? Одно и то же ведь. Я буду приходить каждый день и говорить: «прости меня, милая». Лилит, в какой момент, у вас, у женщин, срабатывает щелчок, и вы говорите: «я прощаю»? Почему мужчины прощают вас с первого раза, а вы все время начинаете что-то строить из себя? Зачем вам это? Вы этим пытаетесь унизить свою вторую половинку, или что? Сколько раз мне надо сказать «прости», чтобы ты это сделала? Сто раз, двести? Я могу начать прямо сейчас: прости, прости, прости, прости, прости…

– Замолчи! – прикрикнула Лилит.

– Вот, теперь я вообще ничего не понимаю! Ты только что сказала, что я должен извиниться много раз, я начинаю это делать, а ты меня затыкаешь? Что творится у тебя в голове, Лилит? Ты сама-то знаешь, что тебе нужно? Лилит, я не собака…

– Конечно, ты не собака, она бы такого никогда не сделала, – по щеке потекла слеза.

– Милая, успокойся, не надо слез…

– Левиафан, уходи, просто уходи. Я серьезно, я не желаю тебя видеть сейчас. Я понимаю, ты любишь играть и все такое, но я в данный момент в домике! – Лилит руками показала ему условную крышу над головой, – тайм-аут!

Левиафан склонил голову, цокнул языком и заинтересованно взглянул на нее, расплываясь в улыбке.

– Не а, так не пойдет, милая! – выдавил он, наконец, из себя.

Лилит оскалила зубы, развернулась и ушла назад на кухню. Она смотрела в окно, специально, чтобы не видеть вампира.

На самом деле, вся эта ситуация очень забавляла ее, также как и Левиафана. Прошло около недели с момента возвращения из Парижа. У них у обоих было время, чтобы успокоится. Но Лилит нужно было немножко поиздеваться над ним, и он это понимал, поэтому позволял ей делать это. Неожиданно, она повернула голову в сторону противоположную от окна и посмотрела на чайник. Нервно гудя себе что-то под нос, она включила его и начала делать чай.

Левиафан молча наблюдал за объектом своих воздыханий. Приподнятые сзади волосы обнажали ее тонкую шею. Природная нежность как будто просила его сломать ее, дотронуться до нее…такая соблазнительная и сексуальная.

Левиафан медленно подошел к ней и положил руку ей на шею. В это время Лилит развернулась, и кружка с горячим чаем выпала у нее из рук и ошпарила ноги и руки вампира. Немая сцена. Он гневно смотрел на разбитую кружку и на девушку. Уголок ее рта подрагивал. Она как бы сама себе говорила: «не смей смеяться, не сейчас», но глаза все равно заполнились весельем.

Вот только Левиафан, видя все в замедленных кадрах, успел заметить, что это было сделано специально. Он видел, как хитрый глаз посмотрел на кружку, как пальцы разжались, а лицо, на пару секунд, захватила довольная улыбка. Он облизнул губы, прикусил нижнюю. Вскинув бровями, он наклонился к девушке и пристально посмотрел в ее глаза.

– Я думаю, даже не стоит говорить, что это было сделано случайно…Конечно, это было сделано случайно, также как и шины у меня прокололись случайно…Я все понимаю, Лилит. Несчастный случай. Нормально. – Тяжело дыша, прошептал он.

Лилит никак не могла справиться со своим ртом, который все-таки растянулся в улыбке.

– Судя по тому, что ты еще и улыбаешься, то это точно было случайно! Надеюсь, что через полчаса ты случайно не метнешь в меня нож. Я, конечно же, подумаю, что это тоже не специально…но, лучше не надо! – Он говорил все это с очень странным и забавным выражением лица, Лилит еле сдерживалась, чтобы не засмеяться во весь голос.

Потом она вздохнула, с трудом убрала улыбку с лица и продолжила играть обиженную и рассерженную женщины. Она, как актриса погорелого театра, натянула маску обиды и отпихнула от себя Левиафана.

– Ты разбил мою любимую кружку! – произнесла она так, словно он украл у нее миллион.

Левиафан выпучил глаза и весь вытянулся, как гусь.

– Я разбил? – но, взглянув на лицо Лилит, тут же закусил язык, и, также как и она, состроил гримасу, – милая, прости, я не хотел…

А про себя подумал: «Конечно, милая, я не хотел, но я подыграю тебе. Чем чаще я говорю «прости», тем чаще твои восхитительные губки растягиваются в улыбке. Я сегодня добрый, дорогая, могу очень много раз говорить это слово, главное, чтобы тебе хорошо было!». Лилит посмотрела на него, склонив голову с легкой улыбкой на лице.

– Уходи, я прошу тебя! – повторила она.