Экспедиция в завтра

Никакого рынка уже нет – местное население попряталось по домам. Не до торговли им… Тут народ неплохо себе представляет, что именно может последовать за убийством «химиков». И нет желающих попасть под горячую руку. Ответка – она обязательно последует, население знает, что наш лагерь стоит не так-то уж и далеко. Да, они наверняка уже видели отъезжающие в нашу сторону автомашины и телеги «крыс». При всей нашей крутости никто не может исключить варианта успеха – и не такие вещи иногда прокатывали. Вполне возможно, что отъехавшие могли нас застать врасплох и сейчас орудуют в лагере, обирая еще теплые тела его обитателей.

Но возможен и иной расклад…

И поэтому на улицах нет никаких случайных прохожих. Безопаснее как-то дома пересидеть…

Спиной ко мне сидит на бревне какой-то взлохмаченный шкет в потертой кожанке. Старая куртка, кожа местами вытерлась до белизны. Но автомат, стоящий рядом с ним, ухожен и его ремень не настолько стар. Следит за оружием хозяин.

Быстрый взгляд налево-направо. Нет ли кого рядышком?

Рядом – нет, а вот напротив, на другой стороне площади, развалился еще один часовой. И они друг друга видят, что не есть хорошо.

Жестом указываю на второго часового, и боец, понимающе кивнув, исчезает за углом дома, на ходу привинчивая на ствол автомата «ПББС».[3]

Жду…

А где же остальные охранники – их ведь шестеро должно тут быть? На улице никого нет, странно…

– На месте… – шепчет радиостанция. – Могу работать.

– На счет три.

– Принял.

– Раз… – поднимается на уровень глаз ствол «Ругера». – Два… Три!

Тихо хлопает приглушенный глушителем выстрел, и часовой безвольным кулем сползает на землю.

Почти в тот же момент вдруг изгибается и его сотоварищ – ему тоже внезапно поплохело. Ага, аж до смерти…

Все, путь свободен. Теперь двигаем дальше.

А вот тут обнаружились сразу трое – сидят кружком, курят и травят какие-то байки. По сторонам не смотрят, смысл какой? Нет же никого… все население по домам сидит.

Минус пять… где шестой?

Этот, как выяснилось чуть позже, отошел справить нужду. Там и остался, даже штаны натянуть не успел.

А вот и дом старосты.

Главы поселений тут по-всякому именуются. Есть старосты, как здесь, есть старейшины или главы, но это, как правило, в более крупных образованиях.

Здешнего мы знаем – Федор Петрович. В принципе дядька неплохой и по-своему правильный. Но рисковать головой, чтобы его выручить? Нет уж, дядя… извиняй – тут у каждого свои приоритеты. Мне жизнь любого моего бойца вчетверо важнее чьей угодно еще. А за местных – пусть болит голова у «князя». Но можно попробовать.

Со звоном вылетают стекла в окнах, и в помещение просовываются руки с зажатыми гранатами.

– На пол! Лежать! Кто шевельнется – уроем всех сразу!

Четыре «эфки»[4] на такую пусть и немаленькую комнату – по самые уши! Посечет осколками всех. Может, и не каждого прихлопнет, но уж воевать опосля такого фортеля… это, пожалуй, вряд ли…

Вот и повалился народ на пол, забыв про все на свете. Жить – оно всем охота.

Врываются внутрь мои парни, сгребают в кучу оружие и выкидывают его на улицу. Рывком поднять с пола человека, заехать ему под ребро прикладом автомата и быстро обшмонать на предмет всяких неприятных штучек – это мы умеем. Учили…

А после – вытолкать на улицу и усадить под стену.

– Сесть по-турецки! Руками взялись за уши и оттянули их в сторону! Кто опустит руку – отстрелим ее нахрен!

Смешная поза?

А тож… И очень унизительная.

Да и, кроме того, у сидящего очень быстро устают руки и начинают болеть уши. Так что все мысли только о том, как поскорее опустить руки, а не о том, как половчее пнуть стоящего за спиною конвоира.

Вот подобным образом и ухитряются наши ребята держать в повиновении изрядную кучу натуральных головорезов.

В общей толпе сыскался и староста вместе со всем семейством – по «долгу службы», так сказать, сидел он за общим столом. А его домочадцы всю эту компанию и обслуживали.

– Отойди-ка ты, Петрович, в сторонку… Но так, чтобы все слышал и видел.

С одной стороны – я его по рукам-ногам вяжу. Как представитель местной власти он за все происходящее здесь отвечает лично. Перед князем. Но где тот князь…

А я – рядышком. И по всем н а ш и м правилам могу и должен за смерть своих ребят отомстить. Сколь это соответствует здешним законам – по барабану. У нас свои правила – око за око и смерть за смерть. В кратном исчислении… Для того и нужен мне староста, чтобы он как представитель власти мог бы все это засвидетельствовать. И всем остальным сообщить. Дабы никому впредь неповадно было!

Одно дело, когда такие вещи какой-то обычный местный житель рассказывает – с него и взятки гладки. А вот староста… ему веры просто по определению больше.

Петрович не дурак и все это прекрасно понимает.

– Беглец! – бухается он передо мной на колени. – Что хошь проси! Но этих не вали прямо здесь – с меня же потом шкуру заживо снимут!

И ведь где-то он прав… Как бы ни поступили эти гаврики – формально они княжеская дружина. И право суда над ними – тоже у него.

– Твои предложения? – поднимаю я мужика с колен. – Да ты сядь…

– Ну… выкуп ты ведь не возьмешь?

– Нет. Если только кровью.