Экспедиция в рай

– Ого! Да ты богач! Только это тебе не твоя буржуазная Эстония, это Страна Советов, здесь не продаются и не покупаются! Снимай мешок!

– Сто червонцев, ребята!

– Снимай, я сказал!

– Двести! – крикнул Сашка.

Пограничник внезапно ударил его кулаком в челюсть, Сашка упал и потерял сознание. Помкомвзвода стащил с Наумова мешок, быстро развязал его и высыпал содержимое прямо на траву. Он брезгливо ощупал нижнее белье, сунул к себе в карман серебряный портсигар, кинул одному из пограничников кожаный чехол с бритвой. Потом принялся обыскивать Наумова. Деньги были зашиты в широкий кожаный пояс, и пограничник нащупал их почти сразу. Он достал из-за голенища сапога нож, разрезал пояс, вытащил его из-под Сашки, вспорол и присвистнул:

– Вот повезло, так повезло!

– Погодь, Сева, может быть, это Опасного человек? – засомневался один из красноармейцев – рябой детина двухметрового роста.

– Нет, не похож он на контрабандиста, да и Опасный нам бы про него сказал. Это обыкновенный перебежчик.

– Что делать с ним будем?

– Денег слишком много, он обязательно про них запоет. Надо его кончать… Поднимите-ка его, ребята, да прислоните вон к той сосенке.

– Зачем мне напрягаться, тушу его волочить, давай я его лежачего штыком приколю! – сказал рябой.

– Дурак ты, Соловей! В прошлом году, когда ты еще мамкины пирожки на гражданке лопал, один старшина тоже поленился и пристрелил одного, когда тот лежал. Так следователь с доктором это мигом определили и поехал старшина не домой, а по этапу. Подымай, я сказал!

Пограничники взяли Сашку под мышки, протащили пару метров и прислонили к сосне. Тот начал приходить в себя, застонал и открыл глаза.

Помкомвзвода не спеша поднял револьвер, прицелился и всадил Наумову пулю точно в сердце.

Часть вторая СССР, лето 1925 года

Глава 1

В половине одиннадцатого Кунцевич поднялся из-за стола и стал прощаться.

– Оставайтесь у нас, Мечислав Николаевич! – упрашивала Настя. – Авось место есть – я вам в Ванькиной комнате постелю, а сын с нами поспит.

– Ну зачем же я буду вас стеснять? Я снял хороший номер в «Петербурге», что же, он будет пустым стоять, а вы с большим мальчишкой в одной кровати спать? Я к вам завтра наведаюсь.

– Тогда я вас провожу! – не терпящим возражений тоном сказал Тараканов.

– А вот от провожатого не откажусь, – согласился Кунцевич. – Я город совершенно не знаю, боюсь заплутать.

У гостиницы Мечислав Николаевич спросил:

– А не выпить ли нам еще по рюмашке? Я угощаю.

– Вы знаете, я пьян совершенно, но компанию вам составлю с удовольствием!

– Тогда – прошу!

Они зашли в ресторан, заказали сороковку очищенной и холодец с хреном.

– Эх, давненько я ее, голубушку, не пивал, – смакуя первую рюмку, заявил Кунцевич, – все коньяк да коньяк. Отвык-с, и кажется она мне теперь, красавица, вкусной необыкновенно! Да и студень весьма недурен-с, почти как в «Палкине». Впрочем, чему я удивляюсь – мы же в «Петербурге»!

Выпили по второй, и Тараканов спросил:

– Чего предложить хотите?

Кунцевич съел кусок холодца, промокнул губы салфеткой и только после этого ответил:

– Предложить я вам хочу следующее: съездить на родину, забрать там кое-что и вернуться домой. За это платят тысячу.

– Франков? – икнул Осип Григорьевич.

– Фунтов стерлингов. Да вы, батенька, совсем никакой! Давайте по последней, потом я найму вам извозчика, езжайте домой, завтра поговорим на свежую голову. Жду вас у себя в двенадцать. И приходите без Анастасии Александровны, пожалуйста, разговор у нас будет приватным.

С реки тянуло прохладой, и Кунцевич застегнул пальто на все пуговицы:

– Как-то неуютно здесь. Холодно, берег над головой нависает, замок этот мрачный. Зачем вы меня сюда привели?

– Сами же сказали – веди в самое безлюдное место, я и привел. В эту пору места безлюднее, чем набережная, в городе не найти. Да и спрятаться здесь, чтобы подслушать, негде. Все, как вы просили, – ответил Тараканов.

– Однако давайте развернемся и пойдем в другую сторону, не хочу я на эти замки смотреть, они мне о бренности бытия напоминают.

Бывшие сыщики развернулись и пошли в противоположную от моста сторону. Осип Григорьевич закурил.

– Итак, – начал Кунцевич, – ко мне обратился один очень богатый человек. Он, как и мы с вами, бежал с родины, и кое-что там оставил. Кое-что весьма ему дорогое. Теперь эти вещи ему сильно понадобились, и он готов заплатить хорошие деньги тем, кто доставит их в Париж. Вот существо дела, которое я предлагаю вам. Если согласитесь, то после исполнения задания вас ждет одна тысяча английских фунтов наличными. Перед поездкой получите триста червонцев командировочных. Можете использовать их без всякого отчета.

– Ого! Да, заманчиво.

– Кроме этого, все время вашего отсутствия ваша семья будет получать по двадцать пять тысяч марок в месяц.

– А если я вовсе не вернусь?

– Семью будут субсидировать полгода, потом Анастасия Александровна получит триста фунтов и выплаты прекратятся.

– А что за вещь и где она лежит?

– Я расскажу вам детали операции только после того, как вы примете решение.