Экспедиция в иномир

Только снаружи мы уразумели, какое потрясение совершилось в государстве ропухов. Город выглядел словно после месяцев истребительной осады. Здания несли следы повреждений, многие были разрушены — дымящиеся завалы преграждали дороги. На улицах, на перекрестках, на площадях валялись трупы — оболочки высосанных ропухов, останки задавленных развалинами. И всюду погасли светильники, похожие на окна, лишь черные стены, перемежаемые руинами, вздымались издалека. Было, однако, светло — сумрачное сияние самой атмосферы озаряло полуразрушенное царство ропухов.

В начале наше бегство происходило в электрически нейтральной среде, но чем дальше удалялись мы от тронного зала, тем душней делалась атмосфера, напряженность на время погасших полей возрастала — Тод возвращался в нормальное состояние.

А неподалеку от купола между зданиями уже рвались искорки мелких разрядов, и впереди вдруг рухнул бежавший ропух, тут же высосанный.

— Наконец-то! — с облегчением сказал Жак, вбежав в купол.

Я положил Николая на почву и снял экранирование. Николай лежал бледный, почти бездыханный. После массажа и облучения он открыл глаза. Сперва он смотрел на нас, не узнавая, потом увидел ликовавших вариалов и попытался приподняться.

— Освобожден! — прошептал он с удивлением. — Иу жив!

— Лежи, лежи! — сказал Жак. — Все живы. А пока лежи.

Артур подошел к Жаку.

— Спасибо, Жак. Я бы потом себе не простил…

Жак улыбнулся смущенному Артуру:

— Я так и думал, что ты был просто в запале битвы!

Оставив Николая на попечении носившихся над ним вариалов, я отвел Артура и Жака в сторону.

— О чем вы толкуете? Вот теперь время посоветоваться.

— О том, как освободить ропухов от их нынешнего рабства, — ответил Жак.

— Нам четверым эта задача не под силу, — сказал Артур. — Просто сразить тирана невозможно. Я думаю, людям придется поработать над проектом энергетической станции, которая возьмет на себя организаторскую функцию Тода без его вампиризма. А потом, постепенно, мы восстановим индивидуальную самостоятельность ропухов. В общем, будем докладывать Земле. И думаю, для этого надо на время отложить дальнейшее исследование дзета-стран.

Мы возвратились к Николаю. Услышав, что надо собираться в обратный путь, Николай с усилием поднялся. Он радостно сказал:

— Немного кружится голова. Но ходить уже могу.

Я сообщил вариалам, что пришло время расставаться. Взять их с собой мы не можем. Когда-нибудь не только люди будут посещать страну вариалов, но и пригласят их в гости к себе. Но это не скоро.

Я объявил минуту прощания. Николай постарался растянуть минуту на час. Оба вариала горестно метались между нами, приникая то к одному, то к другому, ярко вспыхивали и погасали, то словно взрывались, то сгущались в комочки. Опечаленный Жак посетовал, что не может по-человечески обнять и прижать к сердцу новых друзей. С лица Артура не сходила ласковая улыбка. Всегда сосредоточенный, теоретик с такой грустной нежностью глядел на полупризрачные создания, реявшие вокруг него, что даже Николай не смог бы сейчас упрекнуть Артура в сухости.

Я побаивался было, что Иа, не захотевший расставаться с нами, когда мы двинулись в страшную для него страну ропухов, теперь тем более не пожелает покинуть нас. Но он безропотно согласился идти к своим.

— Жак, если Иа персонифицирует любовь, то она не моногамна, тебя он любит с такой же силой, — пошутил я. — Вытри глаза, ты слишком сильно горюешь.

Смирный Жак ответил неожиданно резко:

— Тебе бы тоже не мешало вытереть глаза, Полинг. И напрасно ты пытаешься скрыть свое волнение насмешкой. — Он помолчал и добавил: — Что Иа — любовь, для меня сомнений нет. Но еще, кажется, в нем персонифицируется идея охранения и жертвенности.

Возражать я не мог. Я и сегодня не знаю, какая идея материализована в прекрасном зеленом Иа, излучавшем в чистой волне пятисот пятидесяти миллимикронов. Оставим решение этой загадки будущим испытателям трансмиров. Ясно одно: этот чудесный, непрерывно трансформирующийся комочек сияния светил глубоким, нежным светом, проникшим нам в душу навсегда. Я бы еще многое мог сказать, но не люблю сентиментальностей. — Пора, друзья! — сказал я. — Пора, пора! Первым вылетел из купола Иа, за ним умчался Иу. Николай со слезами на глазах махал им вслед рукой. Я обошел купол по внутреннему периметру. Возле трех обследованных выходов красовались знаки нашего посещения: солнцеподобная голова, красный бык, золотой дракон. Три отверстия были темны и таинственны.

9

До «Пегаса» Николай добрался легко, а на корабле ослабел. Мы уложили его в салоне. Я с Артуром стал готовить «Пегас» к возвращению. Около Николая сидел Жак.

Николай с наслаждением осматривался, с наслаждением втягивал в себя воздух. От него опять пахло его любимым кремонским «Эликсиром бодрости».

— Знаешь, забронированные в наши ротонные скафандры, мы обменивались только мыслями, и я потерял ощущение, что мы люди, а не вооруженные до зубов призраки, как и все те, с кем встречались, — весело сказал он Жаку. — Запах моих духов напоминает мне обо мне самом…

— Ты отдыхай, — заботливо проговорил Жак. — Ты лежи и отдыхай.