Экспедиция в иномир

Николай добавил, что и путаницы в объяснениях с Иу меньше, чем с другими, — он понимает своего друга всего с третьей или четвертой трансформации. И вообще, плевать им на закон больших чисел! У них с Иу логика больше не статистическая.

— Любовь — чувство индивидуальное, то есть динамическое, — загорался собственным объяснением Николай. — Смешно любить по закону больших чисел, средневзвешенной страстью среднеарифметических субъектов. И мой Иу — реальное субтильное существо, которое влюбилось в реального мужчину. Первенства Казимежа и его Иа я не отрицаю, зато посмотрите, как мало трогает нашего капитана страсть его спутника. А меня волнует! Соответственно я — первый реальный мужчина, увлекшийся по уши полупривидением!

Артур напомнил Николаю, с каким отвращением услышал Правый о том, что у людей бытует любовь. Любовь и вправду чувство динамическое, его не перенести в статистические миры.

— По-твоему, и чувства делятся на аристотелевы и неаристотелевы? — съязвил Николай.

— В какой-то степени да!

Иногда мне казалось, что пытливое стремление Артура проникнуть в сущность любых явлений есть единственная сильная страсть, на которую он способен, а то, что называл чувствами Николай, ему совершенно неведомо.

Спор происходил на ходу. По распорядку нашего дзета-существования мы каждое утро выбирались наружу и с часок проводили на равнине вместе с неизменными зелеными И. По дороге к ним присоединялись и другие вариалы. Самосветящаяся свита в зале сияния подкреплялась порцией питательного излучения. Мы тоже завтракали, украдкой выдавливая еду из тюбиков. Правый с содроганием говорил о ладарях, питающихся воздухом, мы не хотели отпугивать вариалов видом пищи, еще более грубой, чем воздух.

Очень ясное и очень пустое небо больше не напоминало о недавнем стихийном бедствии. И сами вариалы, веселые и быстрые, позабыли, похоже, о гибели собратьев.

Николай закувыркался, хватая руками ловко ускользавшего Иу, Жак присоединился к забаве, в нее вмешались еще два вариала. Только мой Иа не покидал меня. Артур издали следил за грациозными прыжками и реяньем зеленых, легко меняющих форму созданий.

Я присел на камешек.

Я не принял участия в игре не из-за нелюбви к беготне, а потому, что время пребывания в стране вариалов подходило к концу и надо было заблаговременно поразмыслить над докладом Земле об этих забавных и милых существах.

Рассеянно озирая окрестности, я продолжал размышлять о том, какое у вариалов общественное устройство. Их пища, концентрированная световая радиация, автоматически доставляется городом, а им остается бездумно веселиться, раз уж они выбрались из небытия в подобие разумного существования. В космических странствиях попадаются мыслящие существа и подиковинней вариалов. Но в тех обществах, как ни странны их представители, всегда что-то серьезное. Жизнь — штука нешуточная — такое я вывел заключение из галактических наблюдений. Здесь же все представлялось словно придуманным в насмешку. «Общество вариалов сконструировано иронически», — с недоумением думал я.

Через некоторое время я увидел, как над куполом взмыл силуэт, похожий на человеческий. Рядом появилась другая фигура, за ней третья, четвертая. Силуэты разрослись вполнеба, потом стали уменьшаться — незнакомцы быстро приближались к городу.

Ни один из резвившихся вариалов не заметил пришельцев. Скорее ощущением, чем разумом, я понял, что присутствую при набеге врагов, а не при мирном явлении друзей. Я предостерегающе закричал.

Вариалы восприняли событие по-разному: кое-кто кинулся наутек, другие безмятежно продолжали танцы, большинство же лихорадочно заметалось. Перед нами тревожно засверкали шары, то безвольно взлетавшие вверх, то отчаянно приникавшие к почве. Дешифраторы уловили в трансформациях лишь смятенные вопли, бессмысленную болтовню. Но мало-помалу все больше ошалелых полупризраков поворачивали к городу и скрывались в его бастионах.

Николай подбежал ко мне.

— Это нападение ладарей. Правый просил…

Я укоризненно посмотрел на него.

— Мало ли что просят Правые и Левые! Одно — помогать при стихийном бедствии вроде светобури, совсем другое — участвовать в чужих войнах. Я, между прочим, редко нарушаю врученные мне инструкции и прошу это помнить!

Передовая шеренга пришельцев обрушилась на хаотическую кучку вариалов.

Ладари были крупнее вариалов и даже людей. К отчету приложены фотографии, можно проверить, точны ли наши впечатления. Меня больше всего поразил гибкий цилиндр — главная часть тела. Он опирался на четыре рычажка, ладари при беге быстро-быстро перебирали ими. А на цилиндре возвышались два конуса — один острием вниз, другой острием вверх. Конусы так лихорадочно пульсировали, то увеличиваясь, то уменьшаясь, что издали казались факелами на ветру. Еще у ладарей были руки — с десяток подвижных, проворных рук, напоминающих, впрочем, больше хвосты — вместо пальцев они кончались лохматыми кистями.

— Полинг! — отчаянно закричал Николай. — Посмотри, что они делают!

— Не вмешиваться! — повторил я.