Экспедиция "Уллис"

Открытия, сделанные нами в тот солнечный день 31 июля, на этом не кончились. Когда Рик, возвратясь на борт «Арго», рассказал о большой подводной расселине, делящей Сесолу на две части, я снова обратился к карте адмиралтейства. Тот факт, что остров Сесола подходит к описанию «бродящих утесов», стал еще одним кусочком для мозаики наставлений, которыми Цирцея снабдила плывшего домой Улисса. К северо-востоку от нас на материке находился мыс Сцилла, к северу — лежащий против устья реки Ахерон остров Пакси, он же, судя по всему, Эя, обитель Цирцеи. «Бродящие утесы» Сесолы высились у западного берега Лефкаса; к югу от него помещался родной остров Улисса, Итака. Сам Лефкас расположился примерно посередине образуемой границами описанного района ромбоидальной фигуры. Может быть, потому что я находился в нужном месте при нужных обстоятельствах (на борту галеры), а еще потому, что я так долго размышлял о различных кусочках мозаики — во всяком случае, карта ответила на мои вопросы. Сошлись все части наставления Цирцеи. Я ведь спрашивал себя, где находились сирены, Сцилла, Харибда и прочие. И вот внезапно все прояснилось.

Цирцея объяснила Улиссу, что идя от ее обители на юг, ему предстоит выбирать между двумя маршрутами в обход Лефкаса. Либо идти в открытом море вдоль западного берега острова — тогда на его пути будет Сесола, в точности похожий на «бродящие утесы» из мифа о Ясоне и аргонавтах. Либо следовать через извилистый узкий пролив между Лефкасом и материком;теперь этот пролив сильно заилен, но на старой карте Адмиралтейства обозначен достаточно четко. Именно в этом проливе, который местами сужается до пятидесяти метров, нам надлежало искать недостающие части мозаики — Сциллу и Харибду. Вся картина представлялась мне теперь настолько отчетливо, что я не сомневался в успехе.

Словно в подтверждение этой догадки, мой взор привлекло название крутого холма у восточного берега пролива. На карте было написано «Маунт-Ламия».

— Костас, — обратился я к нашему греку, — что означает слово «Ламия»?

— Ламия? Ну как же. — Он помолчал, собираясь с мыслями. — Ламия — это такое чудовище из древней мифологии. С длинной шеей. Оно пожирало детей и пользовалось очень дурной славой. Даже теперь, когда две женщины поссорятся и одна из них хочет уязвить другую тем, что у той-де мерзкий голос и противная внешность, она может крикнуть ей: «Ламия»!

В разговор вступил болгарин Теодор.

— У нас во фракийской мифологии тоже есть чудовище по имени Ламия, вероятно, заимствованное из греческих легенд. У нашей Ламии тоже длинная шея, как у дракона, и она сражается с героем.

Я ликовал.

— Что и требовалось доказать! Мы ищем узкий пролив, на одном берегу которого живет Сцилла, хватающее людей чудовище с шестью длинными шеями, и что же мы находим здесь, возле узкого пролива, отделяющего Лефкас от материка? Крутой холм, названный по имени древнего длинношеего чудовища, пожирающего людей. Чем не Сцилла? Пойдем туда и проверим!

Слушая, как я объясняю, что наставления Цирцеи Улиссу можно истолковать как описание двух путей в обход Лефкаса — либо с запада в открытом море, либо вдоль узкого пролива, через мое плечо глядел на карту Кевин Флеминг — фотограф, прикомандированный к нам американским журналом «Нэшнл джиографик». И когда я подчеркнул, что всякий может убедиться: вот они, названия из мифов, — он посмотрел на меня и заметил:

— Но это ведь так очевидно. Ты уверен, что никто раньше не обратил на это внимания?

— Похоже, что не обратили, — ответил я. — Подчас люди не замечают самых явных вещей именно потому, что они так очевидны.

И ведь мы как раз затем и пришли сюда на «Арго», сказал я себе. Прежние комментаторы слишком углубились в свои ученые изыскания, чтобы видеть лежащее на поверхности. С палубы галеры бронзового века открывалась куда более реалистичная перспектива.

Глава 11. Сирены, Сцилла и Харибда