Экспедиция «Тяготение»

— Барленнан — морской бродяга, что-то вроде вольного торговца-первопроходца. Он забрался далеко за пределы тех мест, где обычно живут и путешествуют его соотечественники. Он остался здесь на всю южную зиму, когда испарение северной полярной шапки вызывает в экваториальном поясе такие бури, что расскажешь — никто не поверит, бури, каких ни он, ни мы в жизни никогда не видывали. А теперь попробуй прикинуть, сколько у нас шансов найти другого партнера для контакта, если с ним что-либо случится. Не забывай, они живут в гравитационном поле, которое от двухсот до семисот раз мощнее нашего земного. Не следовать же нам за ним на его родину для знакомства с его родственниками! Мало того, не наберется, вероятно, и сотни его соплеменников, которые не только заняты тем же делом, что и он, но и достаточно смелы, чтобы так далеко уходить от привычных мест. Так много ли у нас шансов натолкнуться еще на одного из этой сотни? Допустим, этот океан они посещают чаще всего; один только его рукав, от которого ответвляется этот вот залив, тянется на шесть тысяч миль в длину и на две тысячи в ширину — да еще при такой изрезанной береговой линии. А засечь их корабль сверху — все равно, на море или на суше… «Бри» Барленнана имеет длину около сорока футов и втрое уже, а ведь это один из их самых крупных океанских кораблей. Причем, вряд ли корабли выступают над водой более чем на три дюйма. Нет, Мак, наша встреча с Барленнаном была невероятной удачей; и на другую такую удачу я не рассчитываю. И ради этого стоит проторчать при тройной силе тяжести все пять месяцев до наступления южной весны. Конечно, если спасение аппаратуры на два миллиарда долларов тебе угодно поставить в зависимость от сомнительных результатов поиска на территории в тысячу миль шириной и полтораста тысяч длиной…

— Теперь мне все понятно, — проговорил гость. — Но все же я рад, что торчать здесь приходится тебе, а не мне. Конечно, если бы я знал Барленнана лучше… — Они повернулись к крошечному гусеницеподобному существу, распластавшемуся на трапе.

— Барл, извини, пожалуйста, я был невежлив и не представил тебе Уэйда Маклеллана, — сказал Лэкленд. — Уэйд, познакомься с Барленнаном, капитаном «Бри» и искуснейшим мореходом своей планеты — он так не отрекомендовался, но само его пребывание здесь — достаточное тому доказательство.

— Рад познакомиться с тобой, Летчик Маклеллан, — отозвался месклинит. — Никаких извинений не требуется, поскольку у меня есть все основания полагать, что ваша беседа предназначалась также и для моих ушей. — Он приветственным жестом раскрыл клешни. — Я уже имел случай выразить свое глубокое удовлетворение по поводу счастливой случайности, которая нас свела, и мне остается только надеяться, что я выполню свои обязательства по нашему договору столь же успешно, как, без сомнения, и ваша сторона выполняет свои.

— Ты замечательно говоришь по-английски, — заметил Маклеллан. — Неужели ты действительно научился меньше чем за шесть недель?

— Я не совсем хорошо представляю себе продолжительность «недели», но с момента встречи с твоим другом прошло меньше трех тысяч пятисот дней, — ответил командир. — Конечно, я легко усваиваю языки — это совершенно необходимо при моем роде занятий; и потом очень помогли фильмы, которые показал мне Чарлз.

— Нам еще посчастливилось, что ты можешь воспроизводить все звуки нашего языка. У нас иногда бывают с этим серьезные затруднения.

— Именно поэтому я учил ваш английский, а не наоборот. Как я понимаю, многие наши звуки слишком высоки для ваших голосовых связок. — Барленнан воздержался от упоминания о том, что с соплеменниками он разговаривал обычно в тонах, тоже слишком высоких для ушей землян. Возможно, Лэкленд этого еще не заметил, а даже самый честный торговец хорошенько подумает, прежде чем раскроет перед партнером все свои преимущества. — Но я думаю, и Чарлз немного научился нашему языку, пока наблюдал и слушал нас при помощи аппарата, который находится сейчас на «Бри».

— Очень немного, — признался Лэкленд. — Должен сказать, у тебя на редкость хорошо обученная команда. Ведь большая часть повседневной работы на борту производится без всяких приказаний. А из разговоров, которые ты иногда ведешь со своими матросами и которые никакими действиями не сопровождаются, ничего понять невозможно.

— Ты имеешь в виду мои разговоры с Дондрагмером или с Меркусом? Да, это мои первый и второй помощники, и с ними я говорю чаще всего.

— Послушай, не сочти это за оскорбление, но я совершенно не способен отличить одного из твоих соотечественников от другого. Я просто не знаю пока, чем вы друг от друга отличаетесь.

Барленнан чуть не рассмеялся.

— Ну, у меня положение еще хуже. Я до сих пор не уверен, видел ли я тебя когда-либо без этих твоих искусственных оболочек.