Экспедиция на Землю

В двухстах метрах от корабля из-за скал и голубых кустов вынырнули какие-то фигуры. И, несмотря на основательную подготовку, мы только ахнули и отвернулись. Лопотуны были крупнее людей, намного крупнее. Почему-то я этого не ожидал. А в остальном… Мне запомнились желтые клыки, злые красные глаза и серо-зеленая чешуя. Я вижу все это, как сейчас, и мне не хочется описывать их подробнее.

— Дайте-ка звук! — сказал капитан.

Я пошел в радиорубку и включил усилитель. Потом я включил наружный микрофон и дал мощность на переговорное устройство. Корабль наполнился фоновыми шумами планеты, похожими на гул и свист ветра, что нас удивило, так как туман казался неподвижным. К этому шуму добавлялся еще какой-то, доносившийся издалека и переменчивый, вроде птичьего писка или чириканья. Но все это заглушалось странными звуками — отвратительной болтовней лопотунов, из-за которой они и получили свое прозвище. Это был дикий, хриплый, ничем не сдерживаемый рев. Он покрывал всю гамму прочих звуков и отличался от трескотни обезьян тем, что казался осмысленным.

— На электронной панели! — рявкнул капитан. — Достать снаряжение и костюмы! Спарксу — стать к рубке! Штурману следить за экранами! Четырех добровольцев сюда, к выходу. Пошли!

Должен сказать, что я совсем не хочу принижать храбрость людей Космической службы. Хотелось бы написать, что все, кто был на борту, щелкнули каблуками и отчеканили: «В вашем распоряжении, сэр!» С другой стороны, рассказывая вам, как люди с корабля «К звездам» не вынесли вида лопотунов и бежали, я, кажется, объяснял, что при таких обстоятельствах в этом не было ничего позорного. Ригс вызвал четырех добровольцев. Откликнулись двое: Пурчи, которому на самом деле все было нипочем, — он вовсе не рисовался, — и Хони Лундквист, которой, я думаю, хотелось чем-нибудь отличиться, хотя она уже отличилась — тем, что была на редкость уродлива. Что до меня, то, к моему удовольствию, мне велено было смотреть за радиотелефонным устройством, так что делать выбор не пришлось. А что касается других, которые не откликнулись, я их не винил. Даже Слопса, хотя по-прежнему думал, что неплохо бы выпустить его против двух-трех голодных лопотунов — так, просто для смеха.

Ригс ничего не сказал. Он разделся и влез в космическое обмундирование. Двое других последовали его примеру. Остальные помогли им напялить на себя плотно прилегавшую одежду и закрепить шарообразные прозрачные шлемы. Они проверили подачу воздуха и систему связи. Затем подошли к внутренней двери воздушного шлюза. Я отпер ее.

— Мы установим контакт, — с каменным лицом произнес Ригс. Голос его, казалось, исходил из репродуктора, а не от него самого. Это звучало как-то непривычно и тревожно. — Мы испробуем сначала мирные пути. Поэтому идем без оружия. Впрочем, на всякий случай я беру с собой маленький пистолет. Один из вас пойдет рядом со мной и один — за мной. Мы останемся у самого корабля. Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы нас отрезали. Проверить связь!

— Есть проверить! — гаркнул Пурчи.

— Есть проверить! — прошептала Хони Лундквист.

Капитан шагнул в шлюз, те двое — за ним. Я захлопнул внутреннюю дверь шлюза и при помощи телеуправления открыл наружную. Все оставшиеся на борту кинулись к экранам.

Лопотуны — их было двадцать или тридцать — не отходили далеко от кустов. Мы не могли видеть ни капитана, ни его двух добровольцев, но их, несомненно, заметили лопотуны. Они всей толпой бросились вперед, и, клянусь, мои старые глаза в жизни не видали более страшного зрелища. По радиотелефону я услыхал голос Пурчи: «Ох!» — и Хони: «Ах!» Капитан нетвердым голосом произнес: «Без паники!» Я услышал за своей спиной глухой стук. Это упала в обморок Бетти Ордуэй. Я не стал с ней возиться и вернулся к экрану.

Как по команде, основная масса лопотунов остановилась на пологом склоне, тянувшемся между нами и кустарником. Трое двинулись в нашу сторону, один — впереди, двое — сзади. Остальные подняли такой отчаянный рев, что даже гигантские деревья заметно заколыхались. В ту же минуту капитан продвинулся вперед настолько, что мы его увидели. Хони и Пурчи держались за его спиной. Они остановились. Остановились и трое приближавшихся лопотунов. Как это ни невероятно, шум в толпе на вершине холма удвоился. Тут уж я ничего не мог поделать и только приглушил наружные шумы. Я не сумел вынести этот рев. Лорна поблагодарила меня. Слопс вытирал лицо носовым платком, продолжая смотреть на экран, чтобы ничего не упустить.

Наступил напряженный момент — было бы неверно назвать его затишьем. Лопотанье продолжалось, такое же оглушительное, как и до того, но никто не двигался. А потом все пошло очень быстро.