Экспедиция идет к цели(Приключенческая повесть)

— Это ребро большого верблюда хайрт-хар-бура, — сказал Лубсан. — Хайрт-хар-бур пил раз в месяц. Из его ребер делали вьючные палки — шета. Вымерли теперь такие верблюды. А последнего я своими глазами видел.

Географ искренне обрадовался редкой находке. Он крепко пожал старику руку и направился к машине.

Машина тронулась.

— Кочуйте счастливо! — крикнул Чимид, и даже шофер Аракча не рассердился на него за это пожелание: он радовался предстоящей большой дороге.

Еще долго махали вслед машине араты. Еще долго гнались за машиной черные псы.

А Басманова и Пушкарев стояли, взявшись за руки, и смотрели на север, где поднимались за машинами тучи желтой пыли, будто там занимался пожар.

— Как странно, — прошептала она, — еще несколько месяцев назад мы с тобой не знали друг друга. И вот теперь остались вдвоем, и роднее тебя для меня нет никого…

Он тихонько и ласково рассмеялся.

— Чего ж тут странного? Мы искали друг друга — и нашли. А все остальное искать теперь будет намного легче: мы ведь вдвоем!.. Вдвоем!

Ветер гнал по степи серый пружинистый шар перекати-поля. Шар торопился, подпрыгивал, взлетал над грудами камней и снова несся с невероятной скоростью по голубовато-серым просторам Гоби.

ОТ АВТОРОВ

Эта книга — итог шестилетних странствий по Монголии: мы шли по следам наших героев, сами работали в экспедициях. И если отбросить некоторые фантастические допущения, уместные в приключенческой повести, то, в общем-то, все так и было, как мы описали; во всяком случае, у героев повествования есть реальные прообразы.

Известный географ, прекрасный знаток Монголии Андрей Дмитриевич Симуков, еще в 1928 году писал из Улан-Батора своей матери в Москву: «Моя экспедиция этого года — первое большое самостоятельное дело — удалась. За четыре с половиной месяца объездил я очень много, побывал в самых глухих уголках пустыни. Были с Милей и в пустыне и в высоких горах; жарились и мерзли, уставали и отдыхали.

За время этой поездки я был в местах, еще не изведанных европейцами. Видел там диких верблюдов — штука весьма редкая — и в компании с моими монголами угробил одного для коллекции. Видел я абсолютно бесплодные галечные равнины и такие же черные, угрюмые холмы и горы. Видел животную жизнь пустыни в совершенно первобытном виде, где даже крупные звери, вроде диких ослов, еще не знакомы с человеком. Побывал в Хара-Хото, знаменитом „мертвом городе“ Козлова. Там я был уже вместе с Милей. Заехав в большой оазис Центральной Гоби, Эдзин-гол, я встретился там со Свеном Гедином (думаю, что имя это тебе знакомо — знаменитый шведский путешественник по Центральной Азии). На обратном пути мы сильно мерзли, ночуя при морозе свыше 20° в палатке со скверным огнем — топливом служил аргал, не всегда сухой. Вообще в путешествии бывали переходы по 50–60 верст, т. е. не менее 12 часов в седле. Мне-то ничего, а Миле приходилось туго. Но теперь, издали, все невзгоды кажутся приятными».

Тут — дань экзотике, упоение неизведанным, ощущение своей причастности к необычайному. В другом письме он говорит о кладбище динозавров:

«Переход через безлюдную пустыню в полтораста километров шириной (без проводника, ибо он мне уже не нужен), в конце которой — проверка слухов о кладбище динозавров, якобы там существующем. Место это находится среди огромных (до ста метров) песчаных барханов, ярко-красных обрывов и останцев третичного песчаника и порослей чахлого саксаула, в глубокой котловине. После динозавров — дичайшие скалистые хребты южной окраины Республики…»

Но постепенно в письмах Симукова появляются новые мотивы: «Мне хочется, чтобы по приезде в СССР на вопрос: „Что вы сделали в Монголии?“ — у меня было бы что и предъявить… Характер моей деятельности постепенно меняется… теперь человек и его хозяйство, его быт и экономика занимают весьма большое место в моих исследованиях. Я не смотрю уже на географию, на географический ландшафт как на нечто самодовлеющее, а рассматриваю его как арену деятельности человека, изыскивая пути наилучшего использования элементов этого ландшафта в хозяйстве страны». И еще: «Мои теперешние задачи нуждаются в прочной связи с населением, так как я сейчас занят изучением кочевого быта, преимущественно с социально-экономической стороны».