Экспедитор

Когда наш джип появился на дороге, только тогда вояки чухнули. Мы перед тем, как идти, приоткрыли двери, если что, из машины выскочить – секунда, а там снайперы работать начнут. Скорость – десять километров в час, так и ползли.

Когда мы подкатили к блокам – поставлены по-чеченски, елочкой – вышел десантник, по пояс голый, разгруз прямо на голое тело. Махнул автоматом, показывая, куда встать.

– Здоровеньки булы, – поздоровался я.

«Десантник» мрачно глянул на меня. Взгляд задержался на разгрузке и на пистолете в кайдексовской кобуре.

– Здоровее видали. И даже е… Надо чо?

– Пальцы на меня не расширяй, военный, – спокойно парировал я, – и за ствол не хватайся, снайпера не беси. Старшего по званию пригласи, перетрем.

Десантник ушел в астрал, прикидывая, действительно ли я столь опасен или так, понты гну. Наконец он решил, что связываться и грудь свою голую под пули подставлять не стоит, и поднес ко рту переговорник.

– Товарищ капитан, тут какие-то… вас требуют. Ага, есть.

Я пощелкал по своему микрофону, давая сигнал.

– Глаза – всем. Движуха на той стороне, белый «Крузер». Два рыла, «калаши». Еще движение. Три рыла, «калаши». Садятся в бээмдешку. «Крузер» пошел, идет на мост. Идет на мост. Зашел на мост. Два рыла внутри.

Беспилотник контролировал ситуацию.

Десант интересен сам по себе. Вон у него наколка, которую он пытался свести. Скорпион, хвостом вверх. В армии такая татуировка означает участника боевых действий из элитных частей. На зоне значение этой татуировки совсем другое – наркоман, продолжаю колоться. По понятиям быть наркоманом стремно, наркоман может быть лишь рядовым бойцом, и то на него смотрят с недоверием. Оно и понятно – за дозу всех сдаст.

Получается, уголовка тут верх берет. Видите, как много выводов можно сделать из простого тату.

Подкатил «Крузер», вышел офицер, форма без знаков различия, «калаш» с подствольником, десантный тельник. Из машины вылез еще один долбень, у него АКС-74У. Десантники, вашу мать. Водила должен все время оставаться за рулем, начнется чего – до машины не добежишь, не успеешь…

Придурки.

– Саня, офицера держу. Второй за машиной, плохо видно.

Это уже мне – если что, валить я буду не офицера, а того, что с ментовским «калашом». Об офицере позаботятся.

Я выбрался из машины.

– Желаю здравия.

Офицер смотрел на меня, не зная, как реагировать. По докатастрофным меркам мое снаряжение однозначно относилось к антитеррористическому спецназу.

– Кто, откуда?

– С Ижевска. Идем в Ульяновск, на торг.

– Там вас ждут?

– Нет.

– Сколько вас?

– Четыре машины.

– А тут одна.

Я ничего не ответил.

Офицер уже понимал, что дело стремное. Но что делать, не знал.

А я ему помогу.

– У нас намерения мирные, мы торговать идем. Сколько стоит за проезд – оплатим, хоть патронами, хоть деньгами. Хоть водярой – все есть.

Офицер почесал небритый подбородок.

– Досмотреть бы надо.

– Зачем? Нам скрывать нечего, хочешь посмотреть машину – посмотри.

Офицер подошел ближе. Посмотрел на снарягу бойцов, на пулеметы.

– Чо-то вы на торговцев не похожи, – заключил он.

– Торговля – дело стремное. Нынче.

Офицер думал, не зная, как поступить.

– «Корд» где взяли? У нас с крупняками нельзя.

Спорим – только что придумал.

– Нам его девать по-любасу некуда. Доплатим.

Молчание.

– Сколько надо доплатим.

Офицер с интересом посмотрел на «Корд».

– Круто ездите, – заключил он.

Придурок – это он еще «УАЗ»-буханку не досмотрел. У нас там противотранспортная носимая пушка сложена – это на случай, если придется с БТР или БМП противника дело иметь. Довольно примитивное орудие, сделанное по мотивам Сирийской войны, но на более высоком, заводском уровне. У нас ведь на заводе производились ГШ-301, скорострельные авиационные пушки, соответственно, оснастка для производства стволов этого калибра, как и заготовки для них, были. Берете ствол, к нему приделываете дульный тормоз – компенсатор, затворную группу с обычным болтовым затвором, приклад – и все это сажаете на пулеметный станок. Получается пушка, которой БТР развалить – плевое дело.

– Нормально, у нас там жесть полная, – соврал я. – Сколько за проезд?

– Четыре, говоришь?

– Четыре.

За проезд оплатили патронами, обошлось в двести пятьдесят. Офицеру оставили пузырь казенки и глушак на его АКС-74, надеваемый взамен штатного ДТК. Мелочь, стоит недорого, а человеку приятно.

Переправлялись по одной машине. Мало ли.

Бывшая Россия. Ульяновск

Девятьсот тридцать шестой и седьмой дни Катастрофы

Дальше ни постов, ни тем не было до самого Ульяновска, там пост был на самом выезде из города, стояли там менты с бандитами. Как трогательно. Отдали «Лось» с глушаком заместо местной валюты – в обмен прошли на торг. Нормально.

Основной торг в Ульяновске был на центральном рынке – на дамбе, как говорили, он типа на самом берегу был. Рынок смахивал на наш Восточный – там главное здание раньше аэровокзалом было, а торговали на бывшем летном поле. Тут рынок больше был, однозначно. Беспредела особого нет – но все контролируют бандиты и менты, и торг по понятиям. Надо учитывать.