Экспедитор

– А потому, что это так и должно быть. Кровь прощают сильным. А мы слабость проявили – в нас и вцепились. Если бы не девяносто первый – чехи бы и сейчас нас в ж… целовали.

– Сейчас – вряд ли, Илья Игоревич…

– Ну, я утрированно говорю, ты понял.

Я подумал несколько секунд, подбирая ответ.

– Илья Игоревич… я полагаю, что вопрос о превентивном нападении на Новгород несколько… непроработан.

– Почему? – спросил министр.

– Тут есть тонкие моменты.

– Например?

– Видите ли, торг – дело сугубо добровольное. Никто не заставляет нас, татар или кого-то еще ездить на торг в Новгород, правильно? Просто так исторически сложилось. Если же кто-то силой будет брать Новгород и у него это получится даже – добровольности больше не будет. И тогда что мешает остальным устроить торг где-то в другом месте, так? И получится, что мы пролили кровь, потеряли ресурсы, взяв в итоге пустое место. Это не говоря о том, что к нам все будут относиться с большим подозрением.

– А если подмосковная и новгородская братва объединятся и выкатят нам ультиматум. Типа хотите жить – идете под нас?

– Никто же не запрещает нам послать их в пешее эротическое, верно?

Министр задумался, потом спросил:

– Кто сильнее? Мы или они?

– Трудно сказать. У них есть несколько хорошо сохранившихся воинских частей в Подмосковье – они, кстати, охотно у нас покупают все, что мы продаем. Другое дело – насколько командование этих самых частей поддержит какие-то бандитские движения. Они все-таки военные, у них свои понятия, хотя они вынуждены подстраиваться под тот мир, в котором мы все оказались. Ну и… вести боевые действия за тысячу километров от базы теперь, после Катастрофы, с противником, сидящим на хорошо укрепленной местности, опасно само по себе. Одно дело – действия диверсионных групп, и совсем другое – идти на захват и удержание хоть какого-то города. Ну ладно, что-то они захватили – а держать и снабжать как? Они же должны понимать, что мы на своей земле и добром не отдадим ничего.

Министр начал снимать палки с мангала, сбрызгивая их водой с лимоном из полторашки с пробитой крышкой.

– Я тебя понял.

Ижевск, бывшая Россия. Здание Госсовета

Девятьсот тридцать первый день Катастрофы

Удмуртия – вообще странное место во многих отношениях. В том числе и в системе власти.

Это национальная республика – как до Катастрофы, так и сейчас, – но при этом две трети населения составляют русские. Основных национальностей три – русские, удмурты и татары, – а сама республика создана уже Лениным из куска Вятской волости. Но при этом в республике есть Госсовет, как будто она многонациональная и сложная, как Дагестан, а президент избирается на Госсовете. В Госсовете ровно девяносто депутатов, хотя для такого населения – и это много.

Но в условиях Катастрофы эта система оказалась рабочей, только депутатов переизбрали. Совет превратился в собрание представителей трудовых коллективов, которые совместно решали, как выживать, и налаживали взаимодействие между собой. Совместный труд намного облегчал взаимопонимание, в труде сразу видно, кто партнер, а кто халявщик. По сути – вернулись лет на семьдесят, даже сто назад, когда заводы были центрами жизни и обеспечивали своих рабочих всем. У завода – и поликлиника, и колхоз подшефный, и жилье он строит и обслуживает.

Госсовет находится за горкой, где Вечный огонь, в здании постройки позднего Брежнева. Если стоять лицом к нему, то по левую руку будет так называемая президенция – здание главы республики, и рядом – правительства. Оно хорошо чем – это комплекс исторических и современных зданий бывшего Арсенала, он образует почти правильный замкнутый прямоугольник, который легко оборонять. Еще он находится на горе – господствующее положение, рядом или почти рядом две главные улицы города, идущие параллельно – Пушкинская и Удмуртская, последняя – это шоссе, она и переходит в Воткинское шоссе. От президенции – легкий доступ к большей части города по этим двум улицам, все отлично просматривается и простреливается, а кроме того, есть прямой выход через каскад площадей – прямо на набережную, а там и оружейный завод, хоть по земле, хоть по воде – там пристани стоят, и теплоходы есть. Ну и на площади же – две крупнейших гостиницы города: «Центральная» и «Парк Инн», где удобно жить командированным и иногородним.