Экспедитор

   Не так давно отгремела Крымская война. В этом мире, как и в нашем, она не принесла России ничего хорошего. Не буду углубляться в детали, тем более что я не великий знаток истории, чтобы проводить сравнительный анализ. Против России выступили Британия, Османская империя, Австрия и Пруссия. Немцы, как всегда, плюнули на союзнический договор с Россией и, повиливая хвостиком, вылизывали зад британскому льву или, если быть точным, львице. Однако в этом мире существовало сильное Испанское королевство, сохранившее нейтралитет, что послужило сдерживающим фактором для британцев, которым пришлось поумерить свои великодержавные аппетиты.

   – Нет у России союзников! – грохнув кулаком по столу, заявил Даценко. – Нет и никогда не будет!

   – Кроме армии и флота, – добавил Дмитрий Евгеньевич.

   – Армии, флота и… – Сотник сделал небольшую паузу. – Казаков!

   Придя к этому соглашению, они продолжили свои рассуждения. Мне оставалось лишь молчать и наполнять наши кружки…

   Франции хватало своих проблем, так что эта война ее почти не коснулась. Новиков что-то упоминал про Русскую Америку, но мельком, а переспрашивать, показывая полнейшую неосведомленность, не хотелось.

   Может, часть нашей беседы и покажется вам слегка сумбурной, но, учитывая количество вина, выпитого за обедом, это простительно. Тем не менее расслабляться не стоило, поэтому я больше подливал, чем пил. Когда начало смеркаться, Дмитрий Новиков поднялся из-за стола и откланялся, неразборчиво буркнув о некой даме, которой обещал нанести визит. Мы приняли его извинения и даже благословили на дорожку бокалом красного. Когда дверь закрылась, мы вернулись к безобидному мужскому трепу, который не ограничен ни темами, ни условностями благопристойного общества…

   – Эх, Сергей Владимирович, Сергей Владимирович! – сотник пьяно скривился, а потом махнул рукой, едва не свалив наземь шеренгу пустых бутылок. – Местные рази поют? Воют, прости господи, как кошки драные – ни уму ни сердцу! – Даценко тяжело вздохнул и обвел взглядом полупустой зал портовой таверны. – Сейчас бы цыган сюда! Уж они бы нам спели, да так, что мороз по коже и такая смертельная тоска, что хоть плачь, хоть пей и молись, а на душе все равно светло и радостно становится! А уж если какая-нибудь компания сподобится без должного почтения романсы слушать… Да и не просто компания, а человек семь-восемь! Не сопляков, а мужчин, чтобы со всем удовольствием морды бить! Чтобы слабины не дали!

   – Такой случай для гиштории душу отвести, – согласился я.

   – Именно! С грохотом столов и посуды! Вдребезги! Эх… От одной мысли чувства в такие высоты возносятся, что ни одному книгочею не снилось! Давайте еще выпьем, а то совсем тошно станет. Не откажетесь? Хорошее здесь бренди. Хозяин, сквалыга эдакий, уверял, что из самой Фессалии!

   – Не откажусь.

   – Вот и правильно. Чай, прости господи, не местный чихирь, от которого и глотку сушит, и разные непотребства на ум приходят. Да вы и сами знаете… – Он оттянул ворот сорочки и поморщился. – Жара, проклятая, замучила. Душу корежит, будто сухой лист в бане. И как вы здесь жили?

   – Трудно, но что остается делать? После пиратского плена не осталось никаких бумаг, которые могут подтвердить мою личность. Деньги есть, так что с голоду не умираю, а вот с бумагами сложно. – Я улыбнулся и пожал плечами. – Да и ладно. Здесь весь континент без пачпортов живет. Проживу и я как-нибудь.

   – Сергей Владимирович, – встрепенулся Даценко. – Вы особливо не переживайте! Наш Новиков – хоть, прости господи, и бабник, каких свет не видывал, но и от него польза какая-никакая имеется. – Он немного помолчал, а потом кивнул и продолжил: – Димка со здешним консулом, Сергеем Васильевичем Курдогло, приятельствует, так что сделаем, не извольте беспокоиться! Где это видано, чтобы русские своих в беде бросали?

   – Я чертовски вам благодарен, но это слишком самонадеянно с моей стороны…

   – Что так? – нахмурился сотник.

   – Не хочу обременять своими проблемами.

   – Вот еще! А кто же из-за меня со здешними стражниками схлестнулся? Не вы ли? – Он покачал головой. – Не мандражируйте, Сергей Владимирович, выручим!

   Он долго раскуривал старую, видавшую виды трубку, а потом неожиданно спросил:

   – Скажите, а вы в здешних храмах бывали?

   – Не доводилось.

   – И не ходите! – кивнул он. – Пустое это занятие. Одно расстройство для души русской.

   – Это почему же?

   – Вот скажите мне, Сергей Владимирович… Вы – человек, как понимаю, ученый, не чета мне, старому служаке, который, окромя военных артикулов, ничего и знать не желает. Неужто не понимают люди, кому поклоняются?

   – Простите, Александр Николаевич, но вы о чем?

   – Про иконы здешние. Ведь блудницам, прости господи, молятся!

   – Кому?! – вытаращился я.

   – Блудницам. Неужто не приметили?

   – Не обратил внимания.