Экспат

Следующие несколько минут были очень насыщенными. Откуда–то (словно из–под земли) выскочила группа объемистых мамаш, яростно требовавших отпустить их детишек, которые «просто играли». Александер терпеливо пытался объяснить особенности правоприменения конкретного закона и то, что конкретно лангусам крайне благоволят «хозяева». Получалось не очень. Поэтому Эрнест, закончив надиктовывать форму обвинительного приговора, вздохнул, перевел режим огня одиночными и пять раз пальнул в воздух из кинетического ствола. Куда попадёт дробь, его не волновало.

Последние гильзы падали в заметно притихшей атмосфере.

— Так, — начал он. — Вы, гражданки, должны поблагодарить всех богов, что сейчас в вашем районе не будет проводиться такая операция, как в Ямах. Иначе я бы взял почтенного… — А. Н. замялся. Чужие имена всё ещё оставались для него сложным логопедическим упражнением.

— О, да. Моё внешнее имя. Севиче.

— Спасибо, уважаемый Севиче. Так вот, я бы взял его за механодендрит и сопроводил бы в «зелёный» район. А мелюзге прострелил бы головы одиночными и оставил вас дожидаться труповозок. Генрих, зафиксировать браслеты. Молодые люди. Вам на коммуникатор придет дата прибытия на сборный пункт.

— А он не придёт! — яростно прошипела одна из наиболее шумных женщин.

— Тогда вы и ваша будете репатриированы, — спокойно произнёс Эрнест, — а степень наказания ваших сыновей повысится на одну. Свободны.

Толпа несколько разошлась. Возмущающиеся женщины утащили подростков. Патруль и лангус остались на месте.

— Вам я рекомендую незамедлительно покинуть район. Вы в курсе, что это алая зона?

— Но алая не равно чёрная. Я полагаю.

Эрнест глухо вздохнул.

— Уважаемый Севиче…

— Офицер. Я прекрасно осознаю, где нахожусь. Этим может похвастаться не всякий мой сородич. Даже в родной стихии.

— Вас привело дело?

— Именно. Поверьте, я могу отбиться даже от джосера.

— Почему же не отбились сейчас? — хмуро подал голос Герних.

— Сложности анализа. Стоило их калечить. Или нет. Неопределенность.

Эрнест осторожно закрепил метку на биоскафе.

— Если возникнут проблемы — это мои данные.

Одна из конечностей исторгла бесконтактный сканер, с писком закончила процесс. После этого — выдернула метку и вернула её Эрнесту.

— Эту вещь не стоит оставлять на виду. Вам. Полагаю.

Эрнест кивнул, убирая метку в нагрудный карман. Вспомнил про особенности ксенопсихологии. Произнёс:

— Вы совершенно правы, извините.

— Да, я прав, — коротко ответил лангус и, не прощаясь, взял старт с места. Довольно резвый для громоздкой конструкции. Через мгновение он уже растворился в толпе.

— Чёртовы креветки, — сплюнула Сога.

— Брось, они не худшие «гости», — заметил Эрнест. — Не говоря уже о том, что они в шаге от получения резидентства. И им сильно благоволят «хозяева».

— Знаю. И поэтому каждый раз чувствую себя как идиот.

Отделение продолжило патруль. Через какое–то время Эрнест разбил отделение на тройки. Привычное дело для города. Сога, Генрих и Марв отправились на параллельную улицу. Генрих должен был сдерживать вспыльчивую Согу и не очень–то сентиментального Марва. Пока было не время зажигать кучу дерьма, стоило вести себя по–обычному. Эрнест же взял Александра и Ленни.

Втроём они занимались вполне стандартными, хоть и жестковатыми в нынешних условиях делами. Предотвратили одно изнасилование (каплю в море), пустив подонков в расход на месте. Пару десятков человек отправили на депортацию. Из них четверть была откровенными рецидивистами (которые вряд ли явятся на сборный пункт и умрут в течение трёх месяцев), но ещё четверть — вполне приличными людьми.

Ещё полуотделение накрыло микробанду пушеров. Один решил посопротивляться, достал пушку и получил несколько независимо прилетевших лазерных разрядов. Тело пометили и оттащили в подворотню. Через пару часов его должна была забрать труповозка.

У ребят Генриха дела шли не менее весело. Их попыталась взять «на понт» местная мелкая банда. До поры до времени полуотделению было весело, но потом пуля попала в шлем Марва, и он немного психанул, дав волю тяжелому вооружению. Пакет с обугленными останками пометили. Труповозка заберет и его.

Наконец, около четырёх дня они встретились на перекрёстке. У безымянной сосисочной. С учётом того, что должно было вскоре случиться, привлекать внимание к тому, кто продал силовикам еду и не отравил их, было несколько безрассудно. Поэтому — пара урдалебских жетонов, бойкий мальчишка. И вскоре по–хозяйски расположившиеся в скобяной лавке бойцы жадно поглощали сосисочные изделия.