Экспат

— Хотим, — с готовностью начал хрустеть костяшками кулаков Лестер, но не закончил. Потому что в основание черепа ему прилетела початая бутылка апероля. Звон разбивающегося стекла, красные капли повсюду. Напарник спорщика только и успел удивленно посмотреть на оседающее тело, как в скулу прилетел удар Эрнеста.

Смазанный и слабоватый. От первого ответного удара уклониться удалось. От второго — нет, но привинченный столик удержал слышащего колокола в ушах Эрнеста. И даже несколько спружинил, позволив выдержать ещё один смазанный удар. А ещё — вложить всю силу и дурь в один удар противнику по челюсти. Который он, может быть, и выдержал бы. Но не после пары бутылок анисовой водки на двоих.

Тело упало без грохота — падение внизу смягчил товарищ. Бар разразился жидкими аплодисментами, а Эл, подмигнув, выставил на стойку новую, непочатую бутылку. Ворчащие вышибалы вытаскивали тела на улицу, старая уборщица принялась алкоголь, брызги крови и осколки стекла. А Эрнест, наконец, обратил внимание на растрёпанную, но очень счастливую Агнетт, зажавшую в руке обломок бутылки. Оставалось только отсалютовать оставшимся целым и даже не опрокинутым бокалом.

У стойки завсегдатаи удостоили Эрнеста хлопками по плечу, а бармен — яростным отказом в принятии денег, ибо «была красивая командная игра». Пришлось вернуться за столик с новой бутылкой и новым бокалом, где рыжая уже его нетерпеливо ждала. Бар быстро отходил от тишины и через минуту стал шуметь даже ещё больше, чем до драки. Можно было возобновлять разговор.

— Ты быстро сообразила, что нужно делать,

— На самом деле, я просто спасала бутылку. Но в какой–то момент поняла, что если её не разбить — то дальше буду пить одна.

— Я бы, конечно, так не сказал… — замялся Эрнест и продолжил: — …но собеседником, конечно, был бы сейчас не очень.

Они дружно засмеялись.

— В общем, спасибо за помощь. Скажи честно, тут такое часто?

— Ну, раз через раз. Не обижайся, я не хотела тебя «проверить», — Агнетт прищурилась и показала кавычки жестом, — или посмеяться. Просто мне нравится атмосфера Старого города. Не Бесильни. А именно Старого города.

— А в этом заведении дух района чувствуется сильнее всего?

— Я бы сказала так: органичнее всего. Есть ещё пара мест, но в них или употребляют дурь, или у них что–то… слишком современное.

— Типа этого, — кивнул Эрнест на голопанель над стойкой.

— Угу. Только на всю стену. В результате — стен даже толком и не видно из–за засветки.

— Знаешь, я люблю и бары, которые кичатся современностью. Ну знаешь — неон, тьма, если есть блок сопряжения — можешь попробовать блюда в симуляции при выборе. Но гармоничности они редко достигают.

— Господи, как ты с такими заумными фразами выжил в армии?

— Имел позывной «Умник» и стенгазету, — абсолютно честно ответил Эрнест, но вызвал у девушки смешок. — Я серьёзно. «Достижения сто тринадцатой роты в экологическом дозоре.» Представляешь? За неделю до этого авиация выбомбила ущелье, но приехал местный бургомистр и начал гундосить, мол, это был уникальный памятник природы, парк–заповедник для всего округа. Ну нас и заставили с лопатами высаживать деревья, пока чёртовы джосеры улепетывали.

— И каково тебе — видеть их повсюду?

— Пока непривычно. Но как я слышал, тут они поспокойнее своих кочевых сородичей.

— Могу тебя заверить — это так. У них даже под постоянной угрозой геноцида появилась новая каста. Может, сходим, покурим на улицу? Хочется подышать холодом.

Глава 1.4. Часть вторая

Место: Старый Город.

Локация: Кафе–бар «Грязный Гарри».

Время: 23–25 по местному времени.

— Агнетт, Агнетт. А я‑то думал, приличные родители…

Девушка закатила глаза и извлекла откуда–то изящную маленькую папку. Портсигар, длинный и тонкий мундштук. Процесс сбора курительной принадлежности (мундштук–фильтр–папироса) напомнил ему сборку полирежимки и он улыбнулся. Агнетт почувствовала взгляд и впервые за вечер тепло улыбнулась, и не в ответ на шутку. Или удачный удар. А просто так. Это было необычно.

Эрнест попросил у бармена знак «Занято», а в залог оставил новую (и опять–таки початую) бутылку. За это время рыжая накинула уже знакомые по дирижаблю пальто и маленький рюкзак. Они вышли, по дороге принимая комплименты за удары. Причём все озвучившие одобрение сходились во мнении, что бутылка апероля сыграла решающую роль в кабацкой драке.

Кроме них, никто не решился курить снаружи, и уже выйдя, свежеиспеченный барный хулиган/безопасник/хартиец понял, почему. Стоял крепкий мороз, и безо всякого табака у пары изо рта валил густой пар. Тротуар и дорога были покрыты густой изморозью. А у рыжей начинали краснеть щёки, чуть пониже острых скул.

— Вот уж не думал, что посреди пустыни ночью может быть так холодно, — проворчал Эрнест, закуривая трубку.

— А ведь это ещё конец зимы, — выпустила сизеватое кольцо дыма Агнетт. — А вот когда лето, то ооох. Перепады температуры куда более резкие и крупные. Днём можно спокойно ходить в бикини, но ночью — не меньше, чем в свитере.