Эксодус (Книга 3, 4 и 5)

За пределами города дела обстояли не лучше. Когда Арабский легион занял Латрунскую крепость, он обещал, что насосная станция будет работать по-прежнему, и гражданское население не будет страдать от недостатка питьевой воды. Однако арабы тут же взорвали насосную станцию, и в Иерусалиме стало не хватать воды. Было известно, что где-то под городом должны существовать подземные водохранилища, которым две или даже три тысячи лет. Евреи нашли эти резервуары, в которых каким-то чудом сохранилась вода. Пока спешно прокладывали временный водопровод эти цистерны буквально спасли евреям жизнь.

Так шли дни за днями, недели за неделями и месяц за месяцем. Иерусалим по-прежнему не сдавался. Бои шли за каждый дом. Мужчины, женщины и дети рвались в бой с таким презрением к смерти, что их, казалось, никогда не удастся сокрушить.

У Давида Бен Ами сердце обливалось кровью при одной мысли о Иерусалиме. Он неотступно думал об осаде. Он открыл глаза.

- Почему ты не спишь? - спросил он Иордану.

- Высплюсь, когда ты уйдешь, - ответила она.

Он поцеловал ее и сказал, что очень ее любит.

- О, Давид... мой Давид!

Ей хотелось попросить его отказаться от этого задания. Ей хотелось зарыдать и сказать ему, что если с ним что-нибудь случится, то ей незачем будет жить. Но она ничего этого не сказала, так как говорить так было нельзя. Один из его шести братьев погиб в кибуце Нирим, в бою с египтянами, а другой умирал от ран, полученных при попытке прорваться в Негбу. Третий брат, Нахум, маккавей, отправился в Старый город, где он и находился сейчас.

Давид явственно слышал, как сильно бьется сердце Иорданы.

- Давид, любовь моя! - шептала она.

В Старом городе арабская чернь, ворвавшаяся вместе с Легионом, бросилась уничтожать синагоги и святые места; арабы грабили каждый еврейский дом, который попадал в их руки.

Верующие, а также Хагана и Маккавеи, пытавшиеся защитить их, отступали все дальше назад, пока у них осталось всего два дома. Одним из них была знаменитая синагога Хурва. Пройдет еще несколько дней, и они будут окончательно выбиты из Старого города.

Свет нового дня разбудил Иордану. Она потянулась в постели и, довольно мурлыча, протянула руку к Давиду. Его не было.

Она в испуге открыла глаза и увидела, что он стоит над ней. Давид впервые надел израильскую военную форму. Она улыбнулась и откинулась на подушку, а он опустился на колени рядом с кроватью и принялся гладить ее огненно-рыжие волосы.

- Вот уже час, как я на тебя смотрю, - сказал он. - Ты очень хороша во сне.

- Шалом, майор Бен Ами, - шепнула она ему на ухо и нежно поцеловала его.

- Становится поздно, дорогая. Мне нужно идти, - сказал он.

- Я сейчас оденусь, - ответила она.

- А зачем тебе идти со мной? Я лучше пойду один.

На мгновение у Иорданы сердце перестало биться. Она чуть не схватила его за руку, но тут же совладала с собой и улыбнулась.

- Конечно, милый, - сказала она.

- Иордана... Иордана... любовь моя!

- Шалом, Давид. Тебе пора.

Она отвернулась к стене, почувствовала его поцелуй на щеке, потом хлопнула дверь.

- Давид... Давид, - шептала она. - Вернись! Пожалуйста, вернись ко мне.

Авидан повез майора Бен Ами на квартиру Бен Циона, начальника генштаба, жившего неподалеку от штаба. Генерал Бен Цион, человек в возрасте тридцати одного года, был тоже жителем Иерусалима. С ним был адъютант, майор Альтерман.

Они обменялись приветствиями и соболезнованиями по поводу гибели брата Давида в Нирим.

- Авидан говорит, что у вас что-то интересное на уме, - сказал Альтерман.

- Да, - тихо ответил Давид. - С тех самых пор как приняли резолюцию о разделе, я ни на минуту не перестаю думать о Иерусалиме. Помните "На реках Вавилонских"? - Если я забуду тебя, Иерусалим...

Бен Цион кивнул. Он очень хорошо понимал Давида. Его жена, дети, родители - все остались в Иерусалиме.

Давид продолжал:

- Дорога до Латруна почти полностью в наших руках. За Латруном, в Баб эль-Ваде, Пальмах тоже захватил большинство важнейших высот.

- Мы все знаем очень хорошо, что именно Латрун - наша главнейшая беда, язвительно перебил его Альтерман.

- Дай человеку высказаться, - сердито прикрикнул Бен Цион.

- Я долго думал об этом... Я знаю район Латруна как своих пять пальцев.

Вот уже шесть месяцев, как я исследую эту местность в уме дюйм за дюймом. Я совершенно уверен, что Латрун можно обойти стороной.

В комнате воцарилось гробовое молчание.

- Что вы имеете в виду? - спросил наконец Бен Цион.

- Если провести дугу вокруг Латруна от одного участка шоссе к другому, то получается расстояние в шестнадцать километров.

- Дугу на карте провести можно, но дороги там нет. Холмы там - совершенно дикие и непроходимые.

- Есть и дорога, - ответил Давид.

- Это какая-то чушь! - воскликнул Авидан.

- Вдоль доброй половины этой дуги ведет древняя римская дорога. Ей, правда, две тысячи лет, она вся завалена камнями, землей, буреломом, но она существует. И есть еще вади, по которым я проведу любую колонну с закрытыми глазами.

Давид подошел к карте, висевшей на стене, и провел полукруг вокруг Латруна, который соединял оба участка шоссе.