Эксодус (Книга 1 и 2)

Давид повел ее на верхнюю палубу, где без сознания лежали три ряда детей, всего человек шестьдесят. Давид опустился на колени, поднося фонарь к лицам детей, а Китти передвигалась от одного к другому, щупая пульс и поднимая веки у детей. Несколько раз она чуть не потеряла сознание сама, когда она с бьющимся сердцем поворачивала к себе девочку, похожую на Карен.

Давид повел ее по забитой телами палубе. Приходилось шагать прямо через тела. Дети тупо смотрели потухшими глазами. Лица были покрыты толстым слоем грязи, волосы нечесаны.

Давид повел ее по лестнице в трюм. В нос ударила такая вонь, что ее чуть не стошнило. Она различала в полумраке детей, лежавших вповалку в своих клетках.

Во втором ряду нар дети лежали тесно прижатые один к другому. Она нашла Карен в каком-то углу. Ноги, руки детей сплелись в сложный клубок. Рядом с Карен спал Дов. Они лежали на лохмотьях, пол был скользкий от грязи и сырости.

- Карен, - шепнула она. - Карен, это я, Китти.

Карен открыла глаза. Под глазами были черные круги, губы все потрескались. У нее не было сил подняться.

- Китти?

- Да, это я.

Карен протянула к ней руки, и Китти крепко обняла ее.

- Не уходи, Китти. Я так боюсь.

- Я буду с тобой, - шепнула Китти, успокаивая девушку.

Она пошла в лазарет и посмотрела, что еще осталось от лекарств. Она вздохнула.

- Тут много не сделаешь, - сказала она Давиду. - Все-таки попробую помочь им, сколько сумею. Вы с Иоавом сможете мне помочь?

- Безусловно.

- Некоторые из детей, лежащих без сознания, находятся в тяжелом положении. Нам придется сделать им холодные компрессы, чтобы согнать температуру. На палубе теперь прохладно. Их надо укрыть. Затем я требую, чтобы все работоспособные принялись за уборку судна.

Китти лихорадочно работала в течение нескольких часов, чтобы отразить смерть. Но это было каплей в море. Как только она приводила в чувство одного ребенка, заболевало трое других. У нее не было ни лекарств, ни воды, вообще ничего. Единственного, что могло бы помочь, пищи, она использовать не могла.

ГОЛОДОВКА, ЧАС 81.

На палубе "Эксодуса" лежали без сознания семьдесят детей.

На набережной в Кирении английские войска начинали проявлять недисциплинированность. Многие отказывались выполнять приказания и требовали, чтобы их сменили, несмотря на то, что это угрожало им военным трибуналом.

ГОЛОДОВКА, ЧАС 82.

Карен Ханзен-Клемент вынесли в бессознательном состоянии на верхнюю палубу.

ГОЛОДОВКА, ЧАС 83.

Китти вошла в рубку и в изнеможении упала на стул. Она работала без перерыва 35 часов. Она валилась с ног и отупела. Ари налил ей стакан виски.

- Возьмите, выпейте, - сказал он. - Вы-то ведь в голодовке не участвуете.

Она проглотила виски, потом еще рюмку; это вернуло ей силы. Она долго и пристально смотрела на Ари Бен Канаана. Какой он сильный! Вся эта осада на нем почти не отразилась. Она посмотрела в его холодные глаза и подумала о том, какие он замышляет новые планы. Она задавала себе вопрос, испытывает ли он страх, знает ли он вообще, что такое страх. Она спрашивала себя, озабочен ли, потрясен ли он происходящим.

- Я рассчитывал, что вы придете ко мне гораздо раньше, - сказал он.

- Я не стану вас умолять, Ари Бен Канаан. Но Бен Канаан, господи - порядок слов правильный? - там на палубе лежат дети прямо на краю смерти. Я не молю, а просто докладываю, как хороший пальмахник. Они вот-вот умрут, Бен Канаан. Каково будет приказание?

- Меня часто пытались оскорблять, Китти. Я на это не обращаю внимания. Кстати, эти ваши гуманные чувства продиктованы заботой обо всех детях или только о каком-нибудь одном?

- Вы не имеете права задавать мне этот вопрос.

- Вы хотите спасти жизнь одного ребенка. А мне нужно спасти жизнь четверти миллиона людей. Она поднялась.

- Я пойду работать, Ари. Но скажите еще вот что. Вы ведь знали, почему мне так хотелось попасть на "Эксодус". Почему вы мне это разрешили?

Он повернулся к ней спиной и посмотрел в окно на море, где крейсер и миноносцы стояли на вахте.

- Может быть, потому, что мне хотелось видеть вас.

ГОЛОДОВКА, ЧАС 85.

Генерал сэр Кларенс Тевор-Браун ходил взад и вперед по кабинету Сатерлэнда. В кабинете дым от сигар стоял коромыслом. Он несколько раз останавливался и смотрел в окно в сторону Кирении.

Сатерлэнд выбил трубку и посмотрел на бутерброды на чайном столике.

- Присядьте, сэр Кларенс, закусите, выпейте чаю.

Тевор-Браун посмотрел на часы и вздохнул. Он сел, взял бутерброд, оглядел его, откусил кусочек, но тут же бросил на стол.

- Мне просто совестно есть сейчас, - сказал он.

- Да, вся эта история не для тех, у кого есть совесть, - ответил Сатерлэнд. - Две войны, одиннадцать должностей за рубежом, шесть наград, три ордена. А оборвала карьеру кучка безоружных детей. Блестящий конец для тридцатилетней службы, не так ли, сэр Кларенс? Тевор-Браун опустил глаза.

- О, я знаю, что вам нужно поговорить со мной, - сказал Сатерлэнд.

Тевор-Браун налил себе чаю и в некотором смущении вздохнул.

- Послушайте, Брус. Если бы по мне...

- Чепуха, сэр Кларенс. Вы тут ни при чем. Это не вы, а я должен чувствовать себя неловко. Я ведь подвел вас.