Экслибрис

Я также понимал, что едва ли знаю больше и об Алетии. О чем бы ни шла речь — о библиотеке, о доме, об отце, — непонятно было, говорит она правду или утаивает ее. Меня мучил вопрос, насколько следует доверять ей. Когда мы подошли к дому, я размышлял, могу ли я, ничем не рискуя, довериться ей, разумно ли рассказывать о моих блужданиях в лабиринте коридоров верхнего этажа или тем более спрашивать об атласе Ортелия. Или молчание — по-прежнему самое разумное, что можно придумать?

Я так ничего и не решил, когда Алетия подвела меня к двери, точно слепого.

— Библиотека ждет нас, господин Инчболд. Пришло время вам узнать, в чем заключается ваша работа.

Глава 7

Как выяснилось, мое задание представлялось сравнительно простым, если не совсем легким, по крайней мере на первый взгляд.

Оно имело отношение к книгам сэра Амброза. А к чему же еще? Вновь приведя меня в библиотеку — в лучах проникавшего через оконный проем солнечного света она выглядела еще более обширной и многотомной, — Алетия достала небольшой список, включающий всего дюжину книг. И объяснила, что по возвращении обнаружила пропажу из библиотеки этих ценных томов. А поскольку она желала восстановить всю коллекцию и вернуть библиотеку в то состояние, в каком она пребывала при жизни сэра Амброза, то ей настоятельно необходимо найти все его книги.

— Значит, вы желаете, чтобы я нашел для вас экземпляры… — Я попытался прочесть названия книг из перевернутого вверх ногами списка. К испытываемому мною облегчению от того, что все наконец разъяснилось, примешивалось, быть может, и разочарование. Такой жуткий переполох из-за дюжины книг. Слегка вытянув шею, я умудрился прочесть одно из названий: Джироламо Бенцоли, Historia del Mondo Nuovo. [67]

— Понятно. Отлично. Должно быть, я смогу найти другие экземпляры…

Но Алетия прервала меня с таким видом, словно ее необычайно рассердило мое предположение.

— Нет, господин Инчболд. Вы не поняли. Необходимо, чтобы именно его книги вернулись в библиотеку. — Она хлестко ударила пальцем по листу бумаги, хрустнувшей как отголосок громового раската. — Именно эти пропавшие книги. Каждую из них можно узнать по экслибрису с изображением герба моего отца. Вот…

Наугад взяв с полки одну из книг, она открыла крышку переплета, внутреннюю сторону которой украшало рельефное черно-белое изображение гербового щита. Она протянула мне этот том, издание Леонсио Пилато, латинский перевод Гомеровой «Илиады», и я рассмотрел книжный знак очень внимательно, чтобы не усиливать ее гнев. Поле щита, как я заметил, было разделено шевроном и незамысловато украшено у основания открытой книгой с двумя печатями и двумя застежками. Вполне подходящий, по-моему, экслибрис. Опять-таки я отметил, что эта эмблема также выдавала особое пристрастие сэра Амброза к симметрии, поскольку левая часть щита, в геральдике считающаяся «темной», теневой, полностью повторяла правую. Вернее, они совпадали во всем, кроме цвета, поскольку цветовое решение было необычно: левая половина была белой, а правая — черной, и наоборот — левая половина шеврона была черной, а правая — белой, и точно так же левая половина раскрытой книги была белой, а правая — черной, и так далее. Впечатление было своеобразным как от самого контрастного изображения, так и от отличительных знаков и вариаций симметрии. Единственной не имевшей двойника деталью был развернутый свиток в нижней части экслибриса, на котором читался уже знакомый мне девиз сэра Амброза: Littera scripta manet. «Написанное послание остается» — такой девиз воспринимался одновременно и как надежда, и как угроза.

Закрыв книгу, я поднял глаза и обнаружил, что Алетия взволнованно следит за мной с необычайной empressement [68]. Исчезла былая меланхоличная задумчивость; вид у нее был оживленный и встревоженный. Аккуратно поставив на полку возвращенную мною книгу, Алетия вновь обернулась ко мне.

— Вам нужно, чтобы я отыскал двенадцать книг, принадлежавших вашему отцу, — рискнул предположить я. — Двенадцать книг с его экслибрисом, — С какой-то двусмысленной озабоченностью она молча вручила мне перевернутый вверх тормашками список. Теперь я смог наконец прочесть еще несколько названий. Одна из книг оказалась Elegias de varones ilustres de las Indias Хуана Кастелланоса, а другая — Primera parte de la cronica del Peru Педро де Леона — обе они, как и издание Бензоли, представляли собой описания испанских исследовательских экспедиций в Новый Свет, — Но это трудная задача, — добавил я тем тоном, которым говорю с самыми отъявленными профессионалами, — возможно, даже невыполнимая. Книги могли исчезнуть по самым разным причинам. Они могут быть где угодно. Или вообще нигде. Что, если их сожгли квартировавшие здесь войска?