Эксклюзивно для Его Величества (СИ)

— У его величества Авизара новая подруга.

— Тьфу! Чтоб тебя! Я уже думал, что серьёзное… — папа рухнул рядом и, отдышавшись, хмуро посмотрел на меня: — Софи, выбрось его из головы! Четыре месяца прошло! Всё! Забудь!

Четыре месяца! Вот так, переползая изо дня в день, прошли четыре месяца моей жизни. Скучно. Бесцельно. Неинтересно. Дрожащими руками я сделала новую затяжку, глотая горький дым.

— Софи! — угрожающе рявкнул отец на такую наглость с моей стороны.

— Прости, папа! — прохрипела я. — Но лучше так, чем снова захлёбываться слезами… Хватит! Наплакалась на всю жизнь вперёд.

Отец тяжело вздохнул и брезгливо глядя на тлеющую сигарету, зажатую между моими пальцами, сказал:

— Доча, не увлекайся ты этим делом. Потом захочешь бросить — и не сможешь. Себе же хуже делаешь. Ему-то что? Живёт в своём дворце, леди еб. т, а ты уже из человека превратилась в оголённый нерв — тонкий, звонкий. Потяни сильнее — и не выдержишь!..

Я понимающе кивнула.

— Обещаю, пап, что буду ограничивать себя, — и помахала перед ним пачкой. — Оставлю её как успокоительное на крайний случай. Идёт?

Отец осторожно забрал сигарету и крепко-крепко обнял меня.

— Девочка моя! Я знаю, что сейчас тебе очень плохо. Внутри всё горит, ведь тебя предали те, за кого ты пошла бы на смерть. К сожалению, нет заклинаний и зелий, которые могут исцелить душу! Это нужно пережить. Пройдёт время, и ты поймёшь, что жизнь продолжается…

Я слушала его и понимала совсем другое: отец так остро чувствовал меня, потому что сам пережил подобное.

— …Можно жить дальше без тех, кого ты считал самыми дорогими и близкими, без которых не мыслил своей жизни. Можно смотреть на них рядом с другим человеком и не корчиться от боли и звериной тоски. Можно встречаться с новыми женщинами и по-настоящему улыбаться им, — папа словно опомнился и растерянно улыбнулся мне: — Пройдёт время, Софи… Всего лишь пройдёт время… И я буду рядом с тобой столько, сколько потребуется.

— А у тебя не было никого, когда мама ушла, — я сглотнула слёзы. — Прости, пап.

— У меня была ты, детка! Я знал, что ты любишь меня и скучаешь. Знал, что нужен тебе. Это очень помогало. Наши разговоры по вечерам… Ты думаешь, я звонил, чтобы ты не скучала?.. Не только, Софи. Я звонил, чтобы не сойти с ума в пустом доме, без вас… — отец снова обнял меня. — И ты никогда не забывай, что нужна мне. Ты моя дочь. Моя гордость. Моя умница. Моя красавица… Главным успехом в своей жизни я считаю не премию Иржи Горака и не звание «Легенды журналистики», а тебя.

— Папочка!..

Мой голос сорвался. Я больше не смогла сказать ни слова. Да и не нужно. Отец ласково поцеловал меня в макушку и прижал к себе, закрывая от всего мира. Мы были друг у друга. И это главное!

Наверное, именно в этот вечер, когда Авизар официально появился с новой любовницей, а я, едва поднявшись с колен, снова упала вниз, мучаясь от боли и ревности, когда папа впервые признался, как ему было плохо после развода, и что только мысли о маленькой дочери помогли выкарабкаться из депрессии, я поняла, что буду жить. Пусть не так, как планировала до этого, но буду. Назло всем — и врагам, и друзьям!

…

Утром я ждала отца во дворе. Он не ожидал и в первый момент даже не заметил меня. Сбежал по ступенькам, на ходу надевая наушники и выбирая музыку, и только потом его взгляд замер на мне.

— Доча? — удивился папа.

Я нервно передёрнула плечами.

— Ты волнуешься за меня, за моё здоровье. Поверь, мне тоже не всё равно. Я тоже хочу жить, пап. Пока не знаю как, правда… Я столько лет планировала для себя один единственный сценарий. И сейчас, когда всё рухнуло, ещё растеряна. Но я смогу. Я придумаю, чем и как себя занять. Я буду развиваться, совершенствоваться. Я не скачусь вниз, как бы меня туда ни толкали… А сейчас я побегу с тобой.

Отец ничего не сказал на мою тираду, только протянул один наушник и открыл калитку.

Так я начала бегать по утрам. Поначалу было трудно, но постепенно привыкла, просыпалась без будильника и пробегала пять километров наравне с отцом. Потом стала ходить с ним в тренажёрный зал. Это помогало тренировать не только тело, но и характер. Заниматься вместе мы не могли. У отца была своя программа. К тому же он маг Металла. Папа напряг знакомых и нашёл мне тренера — мага Воды, как и я.

Роберт Кроссман перебрался на юг пару лет назад, до этого он служил боевым магом где-то на севере. А сейчас, выйдя в отставку, иногда подрабатывал в спортивных центрах.

— Я не профессиональный тренер и никогда не работал с девушками. Терпеть не могу нытьё и сюсюканье, — сразу предупредил мужчина. — Я больше с парнями тренируюсь, по старой памяти.

— Со мной не нужно сюсюкаться, — ответила я. — Дай мне время втянуться в режим и тренируй как всех.

— Зачем тебе это? — Роберт вытер руки. — Я знаю твою историю, Крис рассказал в общих чертах. По-моему, тебе нужен другой тренер, — и мужчина постучал себя по лбу, намекая на психолога.

О прямолинейности Кроссмана отец предупредил заранее, сказал не удивляться и не обижаться. Теперь я поняла, что он имел в виду. Бывший военный скрестил руки на груди.

— Правду, Софи!