Эксклюзив (СИ)

Талия без талии. Бывает же такое. Шокированная габаритами внешнего вида девушки, я даже не сразу замечаю, что Федор в очередной раз сгреб меня с порога, как нашкодившего ребенка, видать за вырвавшиеся слова. Он о чем-то говорит дежурными фразами с максимально пышнотелой барышней.

Мельком замечаю, что он показывает ей удостоверение, мой же взгляд прикован к бардаку, творящемуся в квартире. Здесь всего одна комната, совмещенная с кухней. И в ней повсюду… опилки. Что за свинья такая?

Только мы хотим пройти в кухонную зону, как со шкафа прыгает огромный, под стать хозяйке, кот. Он не только преграждает нам путь, но и угрожающе шипит на нас.

– С таким котиком нужен подгузник, мне, пожалуй, его надо срочно надеть.

– Можешь воспользоваться кошачьим древесным наполнителем, – не скрывая сарказма, выдает Федор. – Его и искать не придется, – обводит взглядом комнату. Ах, вот что это. – Уберите, пожалуйста, кота.

– Он не нападет, но хорошо, сейчас я его в ванной закрою.

– Не могли бы вы сделать мне чай. Я немного замерзла. Если вас, конечно, это не затруднит, – … с улыбкой прошу хозяйку квартиры.

Девица, равно как и Федор, смотрит на меня странно. Ну оно и понятно, сегодня плюс двадцать пять и влажно из-за вчерашнего дождя. Но у меня-то свой план, а позориться перед Неповторимым уже не в первой.

Увы, но ничего интересного Витина дочь нам не выдает. Стойкое ощущение, что у нее заранее были готовы ответы на все наши вопросы.

– Неужели у вас никогда не возникало желание увидеть своего отца? – не выдерживаю, когда понимаю, что мы зашли в очередной тупик.

– Увидеть нет. Разве что получить компенсацию за годы неоплаченных алиментов, но моя мама дура, не стала ничего с него требовать. В общем, я понятия не имею, где мой отец. Мне это не интересно. Пропал и ладно. Я никогда с ним не встречалась, – и вроде ладно говорит, но меня в очередной раз терзают сомнения.

– А когда ваша мать последний раз с ним виделась? – хмуро интересуется Федор.

– Насколько мне известно, после родов он сразу свинтил и все. Ей он без надобности.

– Скажите, пожалуйста, а ваша мама такая же…, – запинаюсь и тут же исправляюсь. – Вы с вашей мамой похожи внешне?

– Похожи, а что? – так быстро я не состряпаю достойный ответ. Дядя Федя помоги. Неа, судя по лицу не поможет.

– Да так, просто интересно. А вы…, – эх, была ни была. – Одинаковой комплекции?

– Нет. Моя мама, в отличие от меня, стройная как лань.

– Ой, скажете тоже, у вас прекрасная фигура, – кажется, в комнате зашевелился от возмущения даже древесный наполнитель. – А вы с мамой близки? – быстро перевожу тему.

– Да, стали безусловно ближе, когда она переехала ко мне во время своего ремонта. Два месяца бок о бок с ней дают о себе знать нервным тиком, – усмехаясь произносит девушка. А вот тут верю.

Итак, жили они тут вместе два месяца, до тех пор, пока мать не решила уехать в Турцию. Шкаф здесь один в коридоре. А, стало быть, только в нем может быть одежда и матери, и дочки. Нужен ли русской женщине в сорокоградусную, а то и больше жару – желтый платок? А черт его знает, может, и нужен, от жары прикрываться. Блин! Ну проверить не помешает. Ну, была ни была. Дергаю рукой и опрокидываю чашку с горячим чаем на парашют, он же платье, Талии.

– Батюшки, какая я неловкая, – прикладываю руку к груди. – Извините, пожалуйста.

– Пару минут подождите, если у вас еще есть вопросы, – зло произносит девушка, ну оно и понятно.

– Конечно, есть, – тут же киваю я.

Как только она уходит в ванную, я быстро иду в коридор и, не мешкая, раздвигаю двери шкафа.

– Что ты делаешь?

– Ищу желтый платок, который был на той женщине.

– А прийти сюда и поискать без нее нельзя?

– А что так можно?

– При желании, да.

Мы оба синхронно дергаемся от неожиданного звонка в дверь. Федор смотрит в глазок, и я тут же улавливаю на его лице… зловещие эмоции.

– Оставь ствол, ну-ну, – сквозь зубы шепчет Федор.

– Что там? – отодвигаю Неповторимого и замираю. В глазок отчетливо вижу троих головорезов. Двое из них наши знакомые: Валера и Гена, третий – крупногабаритный, незнакомый. Мамочки…

– Открывайте, Талия Викторовна, мы знаем, что вы дома.

– Без паники, – шепчу Федору и как можно тише открываю щеколду.

Еще никогда на меня так не смотрел ясно зрячий. Он потерял дар речи, ибо все, на что его хватило – покрутить пальцем у виска. И пока он ничего не вымолвил, я раздвигаю в шкафу одежду и вталкиваю туда Неповторимого. Сама залезаю вслед за ним и тихо задвигаю двери. Тесно. Очень.

– И я еще извинялся за Е. Банько? Ты на хрена это сделала? – шепчет мне на ухо. – Я бы вырубил в ванной судно и хер бы им кто открыл.

– Судно?

– Толстуху.

– Да прям вырубил, где бы ты там у нее точку нашел в паху? Там ногу-то не поднять, не то, что точку найти. А щеколду открыла, чтобы было видно, как будто мы не выдержали и ушли отсюда. Они поди тоже будут милицией притворяться, а не сразу пифпафаться.

– Да иду, я иду. Чо так трезвонить? – кажется, мы оба перестаем дышать, услышав совсем рядом голос Талии. И тут меня осеняет. Я-то обувь в таком свинарнике не снимала, а Федор?!