Экклезиаст в переложениях стихами

Пока не наступили дни без свету,

Пока, мой сын, не возопишь в конце:

«Мне радости от этой жизни нету!»

Пока сияют солнце, и луна,

И звезды над твоею головою,

Пока не наступили времена,

Затянутые тучей дождевою;

Когда у сильных ослабеет плоть,

И стражники начнут всего бояться,

И перестанут мельники молоть,

И те, что смотрят в окна, омрачатся;

На мельницах замолкнут жернова,

Замкнутся двери в городах и селах,

И станет по ночам будить сова,

И смолкнут песни девушек веселых;

Вершины станут путника страшить,

И ужас им в дороге овладеет,

И ослабеет в нем желанье жить,

И, как кузнечик, жизнь отяжелеет,

И горький зацветет миндаль кругом,

И помрачится мир, а это значит,

Что человек отходит в вечный дом,

И плакальщиц толпа его оплачет.

Пока крепка серебряная цепь,

Тяни ее, о жаждущих заботясь,

Пока цела колодезная крепь

И колесо не рухнуло в колодезь...

Земле и Богу человек отдаст

И плоть, и душу временные эти.

Всё суета сует, — сказал Экклезиаст, —

Всё суета сует на этом свете!

Экклезиаст не просто мудр. Он дал

Народу свод необходимых правил,

Он взвесил всё, изведал, испытал

И для живущих много притч составил,

Постичь стремился, чем земля жива,

И меру дать тому, что непомерно.

Я утверждаю: истины слова

Записаны Экклезиастом верно!

Подобны иглам речи мудрецов

Или гвоздям железным, вбитым насмерть.

У всех творцов неотразимых слов,

У проповедников — единый Пастырь!

Всё прочее, поверь словам отца, —

Излишество, не нужное для дела.

Писанье книг — занятье без конца,

Их чтенье — утомительно для тела.

Послушаем теперь всему итог:

Поступки совершая, Бога бойся,

Всё исполняй, что заповедал Бог,

А больше ни о чем не беспокойся.

Любое дело, что свершилось тут,

Постыдным оно было или славным,

Бог неизбежно призовет на Суд.

Всё тайное однажды станет явным!

КОЭЛЕТ, или ЭККЛЕЗИАСТ Стихотворное переложение Наума Басовского

Слова проповедника, сына Давидова, царя в Иерусалиме: 

1.

Суета сует всё на свете, суета сует, суета —

все усилия бесполезны, и венчает надежды тщета.

Век за веком и род за родом тяжко трудится человек;

род уходит, и род приходит, а земля остаётся навек.

Солнце всходит, и солнце заходит, и опять на востоке встаёт,

ветер мчится на юг и на север, чтобы снова уйти в полёт,

чтоб, восток облетев и запад, возвратиться на круги свои;

и все реки стекают в море — но всё так же плывут корабли;

не наполнится море сверх меры и за край не выплеснет кладь,

и куда бежали реки, туда продолжают бежать.

Все заботы трудны, но тщетны — ни одна не оставит след:

не пресытятся уши звуком и глаза не насытит свет.

Всё, что будет, когда-то было, и не раз на стезе земной;

что творилось, то и творится, и нет нового под луной.

Кто-то скажет: — Смотри, вот новость! —

                                                                 услыхав занятный рассказ,

a это уже случалось в те века, что прошли до нас.

И как мы не помним о прежнем, ушедшем в царство теней,

так не вспомнят о нашей жизни те, кто придёт поздней.

Я, царивший в Иерусалиме, жизнью всей и мудростью всей

постичь задумал под небом ход событий и суть вещей.

Мне, царю из Давидова рода, дал тяжёлую ношу Бог!

Видел я все дела под солнцем и в одном убедиться мог —

завершает любые деянья одинаково пустота:

все стремления — ловля ветра и усилия все — тщета.

Всё, что будет, когда-то было, но исчезло в пустынях лет;

распрямить кривизну невозможно и расчислить то, чего нет.

Суета сует всё на свете! Сам себе я промолвил так:

вот я мудрость свою умножил, как зерно умножает злак;

стало сердце моё для знания, словно улей для роя пчёл, —

всех, кто был до меня над Израилем,

                                                                 я премудростью превзошёл.

Но сравнив безумье и мудрость, понял я на все времена,

что и это — пустое томленье, ибо участь у них одна:

рок и мудрому, и безумцу прерывает с насущным связь,

только мудрый уходит в печали, а глупец уходит смеясь.

В многой мудрости много скорби:

                                                        больше знаю — сильней скорблю;

человек, умножающий знанье, умножает печаль свою.

Взору сладостны и сердцу лепестки в садах весенних,

виноградных гроздей тяжесть, юных женщин красота.

Я сказал себе: попробуй, испытай себя весельем,

познакомься с благом жизни! Оказалось — всё тщета.