Экипаж. Предельный угол атаки

На вторую ночь опять никто не пришел. Пленники сидели, не смыкая глаз, и костерили Карпатова. Наутро они спали беспробудным сном. Первый пилот тихо поднялся, вышел во двор, сел на крыльцо и стал ждать Мишу с аэродромными охранниками. Предстоял тяжелый рабочий день.

На третью ночь Витька стянул штаны, майку, остался в рваных семейных трусах и рухнул на лежанку.

– Дурной, да? – набросился на него Глотов. – А вдруг придут? Мы тебя ждать не будем, учти. Голый поедешь или здесь останешься.

– Да мне собраться – подпоясаться, – лениво возразил Витька.

– Та не придет никто, – сокрушался по привычке Вакуленко. – Кинули нас опять.

– Оденься, Витька! – зарычал Глотов.

Витька зажег свет и начал одеваться.

– Свет погаси, – выплюнул Серега. – Блин, воняешь, как бомж.

– Себя понюхай, – огрызнулся Витька и погасил свет.

Глотов хрюкнул. Можно подумать, в темноте Витька меньше будет вонять.

Вакуленко тихонько постанывал, чтобы не забывали, кто тут самый больной и несчастный. Все-таки арестанты не выдержали. Их сморил сон, но едва скрипнула дверь, все вскинулись. Серега судорожно нащупывал фонарик.

На пороге стояли двое мужчин среднего возраста, смуглые, небритые, но безбородые, в черных кожаных куртках поверх коротких халатов и брезентовых штанах. У одного голова была тщательно выбрита. Короткие волосы второго гладко обтекали крупные залысины. Они не щурились, смотрели спокойно, с некоторым даже любопытством. Бритоголовый человек держал в руке небольшую рацию.

– Господи, святая Богородица, наконец-то! А мы уж и не чаяли… – забубнил Вакуленко, хватаясь за чемоданы.

Бритоголовый мужчина что-то резко бросил ему, подняв руку. Вакуленко застыл с надувшейся, как у лягушки, физиономией.

– Господи, только бы они!.. – взмолился Витька.

Один из визитеров что-то тихо сказал Карпатову.

Тот выступил вперед и произнес дрожащим от волнения голосом:

– Лида.

Гости снисходительно кивнули, переглянулись. Волосатый наморщил лоб, извлекая из памяти непривычное слово.

– Саша.

– Чего? – спросил Глотов, которого звали так же.

– Пароль. – Карпатов повернул к нему сияющую физиономию. – Мы с Бутовым договорились: я им имя своей жены, они мне – внука. Правильно, правильно. – Он энергично закивал. – Мы уже можем идти, господа? Отлично. Ребята, собирайтесь, живо!

Летчики завозились, стали хватать свои пожитки. Теперь уже каждый поминал всуе Господа, плакал Вакуленко, не в силах сдержать эмоции, поскуливал от нетерпения Витька.

Но тут у бритоголового мужика сработала рация. Все застыли так, словно их окатили ледяной водой. Казалось бы, что тут драматичного – рация сработала?

Бритоголовый тип сделал предостерегающий жест – мол, оставаться на местах! – вышел на связь, что-то сказал, принялся слушать. Потом он обронил что-то нейтральное, сунул рацию за пояс и заговорил со своим спутником.

– О чем они?.. – заволновался Витька. – Владимир Иванович, вы же учили Коран, должны знать язык. О чем они говорят?

Человек с короткой стрижкой осмыслил сказанное, равнодушно кивнул.

– Здесь стоять, – со скрипом выговорил по-русски бритоголовый мужик.

Они развернулись и покинули здание.

Летчики примерзли к полу.

– Подождать надо, – успокаивал себя Глотов. – Заминка, техническая неполадка, бывает.

Пленники стояли посреди комнаты, затаив дыхание. За дверью кто-то возился, но скоро все смолкло, снова стало тихо.

– Чего это там? – Витька дернулся к двери.

– Стоять, Мухтар! – Глотов схватил его за шиворот.

– Да я всего лишь посмотрю.

– Я тебе посмотрю. Стой и не дыши.

Летчики постояли еще немного, потом, не сговариваясь, подошли поближе, сгрудились у двери, припали к ней ушами.

– Да где они там? – волновался Серега. – Карпатов! – он повернул к командиру растерянное, обрастающее пятнами лицо. – Что за хрень такая? Где братва?

Дышать становилось труднее. Воздух едва пробивался из легких по скрученному гофрированному шлангу.

– Ладно, Витька, – разрешил Глотов. – Если хочешь, то посмотри.

– А сам не можешь? – затравленно спросил Витька, ходячее собрание противоречий.

– Да пошел ты!.. – Глотов резко толкнул дверь, все остальные отпрянули.

– Странно, – сказал Глотов. – Заперто.

– Дурак. – Витька подошел и тоже толкнул. – Да, мужики, в натуре.

– Значит, заперли нас, – продолжил увлекательную тему Вакуленко. – Чтобы не вышли, все такое…

– Мужики, вы совсем-то с ума не сходите, – подал голос Серега. – На нашей двери отродясь ни замка, ни щеколды, ни крючка. Дайте я толкну. – Он так и сделал, потом задумался и спросил: – А точно в эту сторону пихать?

– Точно, – подтвердил Глотов. – Всегда сюда толкали.

– Ну и дела!.. – протянул Витька.

– Ценю, коллеги, вашу рассудительность, трезвое отношение к фактам и особенно догадливость, – ядовито вымолвил Карпатов. – Дверь не заперта, просто ее подперли снаружи.

– Чем? – Витька тупо икнул.

– Да, собственно, и зачем? – озадачился Глотов.

– Давайте навалимся, проверим.

– Хлопцы, не надо, там труп, т-точно, – осенило Вакуленко, который от волнения начал заикаться. – Или два. Не надо выходить, на нас подумают.