Экипаж

— Ментат! У вас что, ментатов нет? — спросил Святослав голосом, которым спрашивают «ты в самом деле не умеешь читать?!». — Ну вы даете… Ментат — это человек, способный своим разумом управлять энергетическими, пси — и биополями и воздействовать на материю.

— Че? — безуспешно попытался понять Николай. — Блин, Степаныч, объясни подоходчивее!

— В древности ментатов называли магами, чародеями, волшебниками… — попытался объяснить подоходчивее Святослав. — Ну вот, смотри…

Он положил подушку на край кровати, уставился на нее, резко дернул ладонью, и она сама собой отлетела к стене. Рот Денисова начал медленно раскрываться.

— Но я почти ничего не умею, — виновато признался Моручи. — Основы телекинеза, шоковая психокоррекция, начала технотренинга… Все самое простое. Если бы я был полноценным мастер-ментатом, я бы эту больницу обрушил к шайтану… Эх, поленился учиться — слишком долго показалось…

— Степаныч… Степаныч… блин, Святослав Степанович… капитан… — сглотнул Денисов. — Ты че, блин… это… ты не псих, что ли?! Е-мое, ты правда это… блин! Не, ну блин, и все тут!

— Ты чего? — подозрительно посмотрел на него Святослав. — Что такого странного в ментате?

— Е-мое, блин, Степаныч, с этого начинать надо было! — возмутился Николай. — Слышь, ты это, ты главное — никому больше не показывай, какую ты хрень умеешь, а то начнут на тебе опыты ставить! Не, ну е-мое, блин, в натуре пришелец… из будущего! Е-мое, а так на кукушку похоже… Слушай, вот это, с подушкой, это че было? Ты там че-то говорил… какое-то био, какое-то техно… Я не понял ни хрена — ты поясни, а?..

— С подушкой — это телекинез, — объяснил Моручи. — Я владею только самыми основами — могу притянуть предмет к себе, или, наоборот, толкнуть.

— А остальное — это че?

— Могу парализовать человека минут на пять, — пожал плечами Святослав. — Но только одного — больше не осилю. Еще немножко умею управлять сложными приборами… вон, видишь, часы висят?

Над дверью висели электронные часы. Работали они очень плохо — постоянно моргали. Моручи уставился на них, наморщил лоб, и цифры начали стремительно сменять друг друга. Продолжалось это секунд десять, а потом часы зашипели, из них посыпались искры и показалась струйка дыма.

— Вот так всегда… — вздохнул Святослав. — Не умею я — все время ломается…

— Слышь, капитан, а ты и сигнализацию в банке так сможешь закоротить? — мгновенно заинтересовался Николай.

— Мне нужно вернуться обратно, — твердо заявил Моручи. — На «Вурдалак». Я же капитан, в конце концов! И ты мне в этом поможешь…

Глава 3

У-ук.

Библиотекарь

— Подходим к орбите Персефоны, — сипло сказал человекоящер, опуская небольшой рычаг. — Дершитесь, человеки, будет трясти…

— Прибедняется старик, — улыбнулся Койфман. — Косколито в свое время был одним из лучших пилотов — он еще ни одного корабля не разбил…

На капитанском мостике присутствовали восемь членов экипажа плюс Михаил. Не хватало шишковатого Рудольфа, робота Дельты, Сиреневого Бархата и Остапа. Ящер Косколито и стервозная Джина сидели в пилотских креслах — один вел «Вурдалака», а вторая делала вид, что помогает. Фрида восседала в небольшом креслице рядом с полупрозрачным переливающимся кубом — таким образом она управляла движением в гиперпространстве. VY-37 тихонько попискивал рядом с приборной панелью, светя туда своим лучом — считывал информацию из эфира. Койфман сидел за панелью связиста — он только что закончил переговоры с планетой, получив разрешение на посадку и координаты выделенного причала. Остальные присутствовали просто так, как зрители.

В самом центре главного корабельного помещения мозолило глаза удобное кресло на небольшом возвышении. В левом подлокотнике информ, в правом — максимально компактная панель управления. В нем никто не сидел — это было личное кресло капитана, с которого он обычно командовал экипажем. Сейчас, когда оно пустовало, весь мостик выглядел как-то сиротливо…

— Система Деметры — местечко безопасное, — объяснил Койфман. — А вот в других местах всякое случается — и пираты, и сатрапы, и хищники космические… Вот тогда мы с Тайфуном садимся на амбразуры… И Остап тоже — он на ракетнице дежурит, а мы на лазерах. Между прочим, Мишенька, а что это у тебя за царапина?

— Да так, ерунда, — спрятал руку Ежов. Не признаваться же, что оцарапался о перстень Александра Максимовича?