Эхо выстрелов в Далласе

В 1971 году вышли мемуары Джонсона «С выигрышной позиции: взгляд на президентство, 1963–1969». Даже по отзывам близких к нему людей книга представляет собой апологию вьетнамской политики джонсоновской администрации. Джонсон выставил себя поборником переговоров о мире в Юго-Восточной Азии, который пошел на «постепенную эскалацию» лишь потому, что «другая сторона» вынудила его сделать это. Критики мемуаров отвергли центральный тезис, состоящий в том, что во Вьетнаме Соединенные Штаты проводили «политику Кеннеди — Джонсона». В сознании американского народа война США во Вьетнаме была «войной Джонсона», затем «войной Никсона», и тезис экс-президента никто всерьез не принял, хотя не вызывает сомнения, что Кеннеди тоже несет вину за развязывание интервенции.

Немало места в мемуарах отведено взаимоотношениям клана Кеннеди и автора. Проводилась мысль, что Джонсон унаследовал власть своего предшественника не только в соответствии с конституцией, но и в результате политической близости к окружению Кеннеди, скрепленной многолетним сотрудничеством. Прежде чем разбирать данный тезис о всестороннем легитимизме президентства Джонсона, приведем одно его высказывание о себе, которое не вошло в мемуары, но хорошо известно. В бытность еще сенатором Джонсон писал:

«Я — свободный человек, американец, сенатор Соединенных Штатов и демократ — в таком порядке.

Я также либерал, консерватор, техасец, налогоплательщик, владелец ранчо, бизнесмен, родитель, избиратель… И все эти качества без зафиксированного порядка — это я.

Мне не под силу выбрать какое-то описательное слово из второго предложения, которое бы видоизменяло, определяло, дополняло или просто просилось быть приставленным посредством дефиса к терминам, перечисленным в первом предложении. В результате я не способен определить мою политическую философию выбором однословного или двусловного ярлыка».

Для иллюстрации выписанного с поразительной тщательностью кредо Джонсона приведем два примера.

Джонсон-либерал. До второй мировой войны он старался приблизиться к либералам, окружавшим президента Франклина Делано Рузвельта. Будучи молодым конгрессменом, он отстаивал «новый курс» президента даже с более радикальных позиций, чем жена президента Элеонора Рузвельт — основательница либеральной организации «Американцы — за демократические действия». В Техасе Джонсон говорил о президенте Рузвельте: «Для меня он словно батюшка». Линдон подружился с вице-президентом Генри Уоллесом, советником президента Гарри Гопкинсом и др. Ведущие вашингтонские обозреватели Джозеф Олсоп и Роберт Кинтнер писали о Линдоне как о «человеке Рузвельта».

Джонсон-консерватор. «Крестным отцом» Джонсона в политике был техасец, спикер палаты представителей Сэм Рэйборн. Его поддерживали влиятельные техасские миллионеры, бывшие в разное время губернаторами Техаса, — Прайс Дэниэль и Джон Коннэли. На Джонсона делали ставку президент Гарри Трумэн, государственные секретари Дин Ачесон и Дин Раек, идеолог ультраправой реакции техасец Г. Л. Хант.

Есть еще одна черта характера Джонсона, о которой он умолчал. Ее отмечает известный техасский консервативный историк Эветтс Хейли. Анализируя многие главы из жизни Джонсона, в частности его поведение во время убийства Кеннеди и в первые часы после возвращения в Вашингтон, Хейли пишет, что тогда отчетливо «обнажилась холодная прагматическая натура Линдона Б. Джонсона».

Схвачено верно, как и другое, что постарался показать Хейли в своей книге «Взгляд техасца на Линдона. Исследование незаконной власти», — политический оппортунизм своего героя. Генезис незаконности власти Джонсона он относит к концу 40-х годов, когда- в Техасе на выборах в сенат была произведена нашумевшая в свое время подтасовка голосов партийной машиной Джонсона. При этом друзья будущего сенатора перестарались — они убили радиокомментатора, не желавшего молчать. И по сей день дебатируется вопрос: причастен ли был лично Джонсон к убийству или же преступление лежало на «совести» его друзей и он ничего не знал об этом. Отсюда вывод Хейли: Джонсон был незаконным сенатором, а следовательно, и вице-президентом, готовым занять Белый дом. Это, так сказать, вопросы легитимизма власти. А как выглядит политический легитимизм?