Эхо Севера

Мы бежали, бежали, бежали…

Я даже не скажу, как долго мы пытались оторваться от нее, проскакивая сквозь призрачных сладкоголосых фей, спасаясь от ужасной Лесной королевы. Я слышала, как она ревет позади нас, как бушует за спинами пламя. Она не хотела выпускать нас на свободу.

И все же мы прорвались, проскочили сквозь последнюю из фей и выбежали из леса на широкий луг. На небе сияло солнце, но его свет показался мне сейчас бледным в сравнении с безумным мерцанием звезд, которые мы оставили позади.

Я задыхалась и все еще цеплялась за Хэла, но он сбросил мои руки, сам схватил меня за плечи и, яростно их встряхивая, закричал:

– О чем ты только думала?

Я отпрянула от него. Хэл отпустил меня, яростно ругаясь на чем свет стоит.

– Прости меня, Хэл, – виновато потупилась я. – Мне очень жаль. Я виновата, прости…

Он как-то моментально остыл. Гнев на его лице сменился выражением глубокой печали.

– Это не твоя вина, Эхо.

– Я хотела помочь тебе, – пролепетала я. – Я всего лишь пыталась…

– Знаю, – перебил он меня. – Я знаю.

Хэл обнял меня. Я уткнулась ему в грудь. От него пахло листвой и солнцем, ветром и звездным небом.

– Я очень скучаю, когда ты покидаешь меня, Эхо, дорогая, – тихо сказал он.

Я подняла и запрокинула голову, чтобы посмотреть ему в лицо.

– Я не собираюсь покидать тебя. Никогда.

– Эхо, – сказал Хэл таким тоном, словно сердце его разрывалось от боли. – Эхо, дорогая моя.

Он нежно-нежно взял меня за подбородок, а затем наклонился и поцеловал.

Глава 24

Губы у Хэла оказались теплыми и мягкими, немного солоноватыми и слегка хмельными. Мне хотелось навсегда раствориться в этом поцелуе, но Хэл отстранился от меня. Я увидела его глаза – полные тайны и невыносимой тоски.

– Она лжет, – сказал он. – Она всегда лжет. Что бы она ни сказала, не верь ей, не слушай. Обещай.

– Обещаю, – совершенно серьезно ответила я.

Хэл коснулся моей щеки. Я не могла не подумать – прикоснется ли он, интересно, к моему изуродованному лицу там, в реальном мире.

– Я скучаю по тебе, – прошептала я. – Там, в своем далеком мире.

– Я всегда рядом с тобой, – он прикоснулся лбом к моему лбу.

– Я знаю.

Так спокойно и безмятежно я не чувствовала себя очень давно.

Хэл отступил еще на шаг, продолжая, впрочем, держать меня за руки.

– Теперь я должен идти, Эхо. Мне очень жаль.

Я прикусила губу, чтобы не заплакать, но кивнула.

– Иди, конечно. И спасибо тебе за… Спасибо, что спас меня.

– Это ты меня спасаешь, – ответил он, обернулся и сразу же исчез.

Я приказала библиотеке вернуть меня домой и тоже шагнула в появившееся зеркало.

Из зеркала я вновь вышла в комнату с острыми, как ножи, хрустальными подвесками. Рука, которую я отвела от зеркала, была покрыта бурой коркой засохшей крови.

Я стояла, дрожала и смотрела на трещины на стекле открывшегося мне в часах зеркала, на его рваную кожаную рамку.

Волк пытался уничтожить это зеркало, но потерпел неудачу. Возможно, это и был ответ – необходимо уничтожить зеркало. Уничтожить королеву, кем бы она ни была, и тем самым снять проклятие.

«Она всегда лжет», – вспомнились мне слова Хэла.

Королева пыталась заманить меня в ловушку, и это ей почти удалось. Не знаю, как она удерживала власть над волком – и, в чем я теперь была абсолютно уверена, над Хэлом тоже, – но я должна уничтожить это оружие. Если смогу.

Я выпрямила спину, стараясь не обращать внимания на боль в плече, руках, в лице. Я все еще чувствовала, как сжимает мое запястье крепкая рука Хэла. Все еще ощущала вкус его поцелуя на губах.

– Дом, – приказала я. – Подай мою шпагу.

Она немедленно появилась в воздухе, и я поймала ее за ножны – та самая шпага, что подобрал для меня Хэл перед нашим первым уроком фехтования. Я крепко ухватила оружие за рукоять, сбросила на пол ножны. Висевшие над головой хрустальные подвески злобно зашипели и стали раскачиваться на серебряных нитях, словно от порыва невидимого ветра, залетевшего в комнату.

Я повернулась к открывшемуся в часах зеркалу, уверенно взмахнула шпагой и обрушила вниз ее стальное жало. Отдача от удара пронзила мои пальцы. Но с зеркалом ничего не произошло. Я ударила еще сильнее, и на этот раз даже упала на пол. Вскочила и вновь набросилась на зеркало, принялась молотить его как попало. Подвески над головой начали визжать, словно дети от боли, но я не останавливалась и била до тех пор пока по поверхности стекла не побежала паутинкой трещина. Я готова была кричать от восторга – я сделала это!

И тут в меня врезалось тяжелое белое пятно, повалило на пол, обожгло дикой болью плечо. Я увидела белые зубы, кровавые пятна, янтарные глаза и закричала:

– Волк! Что же ты делаешь, волк?

Он остановился передо мной – тело напряжено, уши прижаты к голове, пасть широко раскрыта. А на зубах – кровь.

– Волк, ты что? Это же я, Эхо!

Я отползла назад, ударилась спиной о стену. Волк присел и приготовился к прыжку. От ужаса у меня побелело в глазах.

– Дом! – крикнула я. – Шпагу!

Она оказалась у меня в руке за мгновение до того, как волк прыгнул. Шпага задела его бок, и белая шерсть сразу окрасилась кровью.