Эхо Севера

– Только не надо меня жалеть, – сказал смотритель маяка. – У меня есть море. Оно всегда готово составить мне компанию. И есть ветер, который иногда напевает песни, чтобы мне лучше спалось.

Старик все время кашлял. Я видела, как напрягается все его хрупкое тело, и очень жалела, что не прочитала аннотацию к этой зеркальной книге. А хотелось бы знать, со счастливым концом история или нет.

Когда солнце совсем начало садиться, мы с Хэлом поднялись вслед за стариком на застекленную верхушку маяка. Окна здесь шли по кругу со всех сторон и были идеально чистыми. Солнце почти целиком ушло за горизонт, по волнам бежали последние закатные сполохи. А потом и они погасли. Сразу сгустились сумерки, стало темно. Смотритель зажег установленный в центре стеклянной комнаты мощный фонарь. Он вспыхнул, направляя в сторону моря усиленный линзами ослепительный поток света. Мы с Хэлом наблюдали за тем, как старик подкручивает рукоятки, фокусируя световой луч и все время кашляя при этом. Кашель у старика был таким сильным, что на бороде блеснули капельки крови.

Его тело тряслось как в лихорадке.

Тем временем на море разыгрался шторм. Он бушевал все сильнее, яростно обрушивался всей своей мощью на маяк, раскачивал его, сбивал настройку фонаря. Старик из последних сил боролся со стихией, но с каждой минутой все больше сдавал, угасал прямо на глазах. Мне было больно видеть эту трагедию. Однако оставить историю я не могла, потому что боялась потерять Хэла.

А когда рассвело, старик выключил фонарь и в последний раз спустился с вершины маяка в маленькую спальню.

Он умирал. Мы с Хэлом были с ним до самого конца. Я держала руку старика, и по щекам текли слезы. Хэл держал мою руку.

Меня переполняла печаль. Теперь Хэл представлялся мне таким же, как этот смотритель маяка – безвылазно запертым в книжных мирах, откуда ему нет выхода. Какая же тогда судьба ожидает Хэла? Каким будет его конец? Неужели и ему суждено умереть в полном одиночестве, как очередному книжному персонажу?

Когда старик умер, Хэл осторожно потянул меня за собой, и мы, покинув маяк, зашагали по прибрежному песку, обдуваемые холодным соленым ветром. Я рассказала Хэлу о том, как едва не отвязалась от дома наша библиотека, и как мы с волком спасли ее.

– Спасибо, – сказал Хэл. – Ты спасла не только библиотеку. Ты и меня спасла.

– Еще нет, – возразила я, опуская голову ему на плечо.

– Спасла, – прошептал он, коснувшись губами моих волос.

Думаю, именно в этот момент я все окончательно для себя и решила. Что ж, если, не дай бог, я не сумею найти способ помочь волку, и он провалится во тьму, или потеряется в лесу, или просто умрет, я останусь в доме и буду следить за ним. Буду каждый день приходить к Хэлу, а мир зеркальных книг сделает для нас незаметным ход времени – я уже знала, что в книгах читатели всегда выглядят молодыми и красивыми.

А потом, в самом конце своей жизни, я, наверное, ушла бы в зеркальные книги, чтобы навсегда остаться там с Хэлом. Точнее, до тех пор, пока мы с ним не начнем постепенно таять. Затем рухнет библиотека, и мы навсегда растворимся в бесконечности, став не больше чем чернильными знаками на странице. Но при этом я ни за что не оставлю Хэла умирать в одиночестве.

День пролетал за днем, время утекало, словно драгоценный песок между пальцами. Его оставалось у меня все меньше и меньше. Деревья в лесу из золотых стали коричневыми. Осень подходила к концу, зима уже была не загорами.

Отпущенное мне время заканчивалось.

Каждую неделю от дома отвязывалась новая комната. Пропала комната с поющими медведями, сокровищница, прачечная, множество других комнат. Они исчезали одна за другой. Не стало комнаты с пауками, и теперь я могла рассчитывать только на тот запас нити, который у меня к тому времени остался, используя ее только для того, чтобы каждое утро парой стежков укрепить дверь библиотеки и как можно дольше удержать ее. Разумеется, было у меня вполне понятное желание обнаружить как-нибудь пропажу комнаты с блестящими подвесками. Но она продолжала существовать, а я все так же держалась от нее подальше. Мой страх перед этой комнатой смешивался с чувством вины, но я пыталась убедить себя, что выполняю обещание спасти волка своим чтением.

Читала я действительно очень много, все больше и больше с каждым днем. Мне до боли хотелось каждую свободную минуту проводить рядом с Хэлом. Я решительнее, чем когда-либо, была настроена найти способ помочь ему и волку. Мне по-прежнему казалось, что искать этот способ нужно в зеркальных книгах. Он есть, просто я до сих пор его не нашла.

Но Хэла гораздо больше, чем поиски ответа, привлекали сами приключения.

Так, он явился за мной, когда я выслеживала караван, идущий в одной из зеркальных книг на поиски некого магического предмета. Хэл начал так отвлекать меня, что я через час бросила следить за караваном. («Этот магический предмет – ерунда, нет в нем ничего интересного», – заверил меня Хэл, но отвел глаза, когда я спросила, вспомнил ли он еще что-нибудь про свою прошлую жизнь в реальном мире).