Эхо орбитального удара (СИ)

Торпеды преодолели уже треть расстояния до крепости, и пока их оставалось еще очень много.

– Сто восемьдесят четыре цели, – негромко произнес Призрак. – Командир, готовьтесь, будут попадания. Возможно, много.

– Контакт ракет-перехватчиков с торпедами противника! Эффективность селекции целей девяносто два процента. Есть попадания! Минус сорок три! До входа торпед в зону досягаемости плазменных пушек ближней обороны пятнадцать секунд!

– Сейчас перезарядятся пусковые установки и пойдет еще один залп ракет перехватчиков, – добавил Призрак. – Больше перезарядиться они не успеют.

Я перевел взгляд на тактическую голограмму. Три наших корвета и эсминец «Корсар-35», ранее скрывавшиеся за массивным корпусом орбитальной крепости, теперь вышли из-под ее прикрытия и по мере сил участвовали в отражении торпедного залпа, выпуская ракеты и ведя огонь из плазменных пушек.

– Почему не атакуют легкие крейсера? – негромко спросил я Призрака.

– Видимо, противник ждет результатов торпедного удара, – мгновенно ответил искусственный интеллект. – Не хочет подставлять свои лучшие корабли под наши пушки. Это разумно.

– Двадцать секунд до удара! – прорычал капитан Конев. Страха в его голосе я не слышал, а вот ненависти к врагу в нем хватало.

– Сорок три активных цели, – снова прокомментировал Призрак. – Тридцать девять… Тридцать две…

– Десять секунд!

– Двадцать семь… Двадцать три….

– Контакт!

Голос капитана Конева утонул в грохоте взрывов, проникшем даже в хорошо защищенный командный пост. Орбитальная крепость дрожала так, будто в ее корпус били гигантской кувалдой, и, судя по силе этих ударов, под ними сминалась толстая броня, гнулись и лопались несущие конструкции, рвались энерговоды и срывались с опор основания орудийных башен.

– Капитан Конев, доложить о повреждениях! – приказал я, не столько для того, чтобы услышать то, что и сам уже видел на экране, сколько с целью выведения из шока офицеров штаба и демонстрации, что у командующего всё под контролем.

– Пробиты четыре сегмента динамического щита, – голос Конева по-прежнему звучал достаточно твердо. – Есть деформации бронеплит и два пролома в корпусе. Повреждения не носят критического характера. Задействованы резервные системы. Время восстановления пострадавших элементов силовой защиты – пятнадцать минут. Энергостанция не пострадала. Потеряно два орудия бастиона «Б». Третье имеет ограничения по углам наведения. Бастион «А» полностью уничтожен. Выведено из строя пятнадцать процентов маневровых двигателей.

– Легкие крейсера Роя начали атаку! – прервав доклад Конева, почти выкрикнул оператора систем сканирования.

Восьмая орбитальная еще раз вздрогнула. Уцелевшие орудия главного калибра открыли огонь. Крепость вновь включила двигатели. Теперь ей требовалось развернуться таким образом, чтобы к отражению атаки могли подключиться пушки бастиона «В».

– Есть попадание!

Один из легких крейсеров Роя превратился в огненный шар. Как и в случае с эсминцами, ему хватило одного снаряда.

– Две минуты до подключения к бою бастиона «В», – со злым азартом произнес Конев, наблюдая, как на экране рассеивается слабо светящееся облако газа, оставшееся на месте поймавшего снаряд «Манула».

– Противник выходит из боя! – в голосе оператора систем сканирования звучало неприкрытое облегчение. Он явно не испытывал уверенности в том, что искалеченная орбитальная крепость, лишившаяся прикрытия «Сюрикенов», сможет отбить еще одну атаку.

Честно говоря, я тоже сомневался в нашей способности отразить новый удар, но у Роя на этот счет имелись свои собственные соображения, и в целом я понимал, какие именно. Уничтожить или критически повредить орбитальную крепость не удалось. Две трети эсминцев потеряно, а к штурму планеты враг ещё даже не приступал. Идти в новую атаку – значит опять понести потери. Даже если крепость удастся добить, на подавление противоорбитальной обороны Бриганы-3 сил уже точно не хватит. Сколько кораблей останется в строю после такой атаки совершенно непонятно. А если их окажется недостаточно даже для эффективной блокады системы? У людей ведь есть три корвета и эсминец, а где-то относительно недалеко могут находиться еще и корабли лягуров, причем не факт, что только два.

Похоже, госпожа Койц была права – нашу планету ждет жесткая блокада. В принципе, это лучший вариант из тех, на которые можно было рассчитывать. Враг считает, что надежно запер меня в системе Бриганы и теперь сможет спокойно построить новые корабли, без помех разобраться с центральными мирами людей и лягуров, а потом вернуться сюда и добить последний очаг сопротивления. Неплохой план. Вот только я не собираюсь покорно сидеть в предназначенной для меня клетке.

Всю ночь я прощался с Анной. Мы оба знали, что теперь не увидимся очень долго и словно старались насытиться друг другом, хотя прекрасно понимали, что надолго этого запаса не хватит. А утром госпожа Койц проводила меня на космодром.