Ехал грека через реку

— Самогонки? — предложил меж тем ее отец. — Собственного изготовления. Чиста, как слеза, на кедровых орешках настаиваю.

— А давайте, — согласился неожиданно сам для себя Адам.

— Вы что, — возмутилась Ася с набитым ртом, — а как домой?

— Завтра поедем. Здесь же есть гостиница?

— На веранде положим, — успокоила его Наталья Михайловна.

— Ася, я видела теленка и поросенка! — Ева с щенком на руках вбежала в комнату и бросилась прямиком к своей няне. — Еще курочек! Пойдем быстрее, я тебе тоже покажу!

— Дай человеку поесть, — перехватил её Адам. Ева задрыгала ногами.

— Но поросенок!

— Ева, — твердея голосом, внушительно повторил Адам. Она сползла с него на пол.

— Твоя козявка проголодалась? — спросила она обеспокоенно.

— Козявка — это ваша кошка? — заинтересовалась Наталья Михайловна. — Её вы тоже привезли с собой?

— Это Асин ребенок. Он у неё в животе, — объяснила Ева.

Треньк!

Половник выпал из рук Натальи Михайловны.

— Димдим, — крикнула она, — покажи Еве, где у нас растет смородина!

Дождавшись, пока девочка унесется в огород, Асина мама повернулась к дочери.

— Что еще за ребенок в твоем животе? — спросила она грозно.

— Все для тебя, мамочка, — пролепетала Ася, прячась за отца, — по щучьему веленью, по твоему хотенью я становлюсь — тадам! — матерью-одиночкой!

— А отец? — спросил Алексей Петрович глухо.

— Нету отца, — развела руками Ася. — Совсем-совсем нету.

— Господи, — Наталья Михайловна опустилась на стул и залпом хлопнула самогонки, которую её муж разлил по стопкам для них с Адамом. На её глазах выступили слезы. — Аська беременна! Отец! — И она разревелась.

— Ну маааам, — протяжно всхлипнула Ася и тоже залилась слезами.

Алексей Петрович крякнул, долил самогонки в опустевшую рюмку и чокнулся с Адамом.

— Ну, за женщин! — и отвернулся, чтобы скрыть блеск на ресницах.

Самогонка оказалась вкусной.

— Ась, — совсем другим голосом позвала ее Наталья Михайловна, — как у тебя здоровье? Ты хорошо о себе заботишься? А хочешь переезжай к нам?

— А Ева?

— И Ева! Господи, что я говорю! Такую Еву, конечно, без присмотра не оставишь. Еще и без отца беременна! Ужас-то какой, — и она рассмелась, все еще плача. — Адам, на вас вся надежда — вы уж не гоняйте сильно нашу Асю. Она у нас взбалмошная, но хорошая. И питается черт знает чем!

— Нормально она питается, — утешил ее Адам. — Этот вопрос у меня на контроле.

Тепло самогонки спускалось от горла к желудку. Нисходила, буквально, благодать.

— Вы закусывайте, — сказала Ася, утирая глаза.

Потом они долго ели и долго пили, и Адам рассматривал альбомы с детскими фотографиями, пытаясь найти в маленькой серьезной девочке нынешнюю насмешницу-Асю. Ему было легко и хорошо, и Ева, которая сонно пригрелась в объятиях своей няни была рядом, а Наталья Михайловна как-то умудрялась обнимать их обеих, и это была трогательная куча-мала на диване. Димдим с Алексеем Петровичем ушли на рыбалку, и жизнь казалась прекрасной.

Пока не пришло сообщение от его бывшей с известием о том, что через несколько дней она прилетает в город.

20

Ася уже почти заснула, когда пришло сообщение от Адама: «Надо поговорить. Сейчас».

Ей и самой до смерти было любопытно, что приключилось. У него так очевидно и быстро испортилось настроение, что она вся извелась.

Поэтому Ася тихо встала с постели, поправив одеяло у дрыхнувшей без задних ног Евы, прошла мимо открытой двери, за которой спали родители, накинула мамину кофту и вышла в сени.

На террасе было прохладно, и Димдим укутался в одеяло вместе с носом. Адам быстро встал с дивана, увидев фонарик её телефона. Ася взяла его за руку и потянула за собой, осторожно подняла скрипучую щеколду задней двери, прошла через крытую часть двора, даже не потревожив щенка Ваську, которую безжалостные родители не пустили в дом.

На улице было темно и свежо. Ни фонарей, ни света из окон высоток, только звезды и запах яблок.

По узкой тропинке, петляющей меж грядок, Ася провела Адама к летней кухне. Под навесом стояли стол и скамейки.

— Ну, что у вас случилось? — спросила она, усевшись на стол.

Адам остался стоять прямо перед ней. Он молча протянул свой телефон.

«Через несколько дней я прилетаю в город».

Лена.

Ася очень долго читала эти несколько слов. Так долго, что казалось, будто её голова стала невыносимой тяжелой и вот-вот свалится с плеч.

Пустота вокруг нарастала, грозя перерасти в воронку настоящей паники.

— Адам, — облизав пересохшие губы, проговорила Ася, — нужно спросить, для чего она возвращается.

— Я боюсь, — ответил он едва слышно.

Подняв взгляд, она даже испугалась того, как это красивое лицо сейчас было похоже на безжизненную маску.

Адам, который беспечно нанял для своей дочери случайную тетку с улицы, а потом позволял им гулять, где вздумается, даже не зная номера телефона собственной няни — тот Адам исчез безвозвратно, покоренный черными кудряшками и бездонными глазами, и теплыми ладошками, и ощущением того, что он действительно кому-то нужен.

— Адам, — прошептала Ася, — мы должны подготовиться, что бы Лена ни решила.

— Почему именно она должна решать? — его голос сорвался.