Её вина

Свои руки и правда марать не стану. Но чужими – поломаю.

И ведь ни словом за эти два месяца не обмолвилась о том, что поселила водолаза на даче. Тварь. Удавлю.

– Как твои дела, малыш? Всё в работе, да в работе. Поговаривают, что Версаль вернул себе былую славу? Ты реально за него взялась?

– О ресторане хочешь поговорить? – зло спрашивает она.

– А почему бы и нет… Не засиживайся там сегодня допоздна. Красивой женщине вредно столько трудиться.

– Это ты устроил за мной слежку, да? Твои люди за мной наблюдают?

Внимательная. Заметила, сучка.

– Слежу? Что ты, что ты! Парни просто приглядывают за тобой. Чтобы никто не обидел.

– Странно слышать это от тебя, – шипит ядовито.

– На ближайшие дни ничего не планируй.

– Чего ты хочешь, Ахметов? Оставь меня в покое.

– Чего хочу? Того что и раньше. Не поверишь, жениться, зай.

Наказать физически. Задавить тебя морально. Уничтожить.

– Господи, да о чём ты! – возмущается громко. – Отец этого не допустит, ясно? Он всё знает. Абсолютно всё!

Отец… Думает, что Виктор всемогущ. К тому времени, боюсь, он уже червей в земле кормить будет.

– Не кипишуй давай. Милые бранятся только тешатся, а? – смеюсь. – Тебе реально не понравилось, не?

– Ты просто… омерзителен. Ненавижу тебя…

– Всё. Рот закрой свой. Скоро увидимся.

Сбрасываю. Сжимаю пальцами руль, представляя, что душу эту дрянь.

Конец тебе, Ариш. Ты у меня каждый день страдать будешь и тысячу раз пожалеешь о том, что легла под него. А в том, что легла, сомнений нет. Уж больно трясёшься за него, хоть и не подаёшь вида.

Кстати об инвалиде… Звоню Павлюкову.

– Игнат Рамзанович, приветствую, – отвечает после второго гудка.

– Я по поводу моей… просьбы.

– Внимаю.

– Хочу присутствовать лично.

Смотреть на то, как чемпион захлёбывается собственной кровью. Слышать, как рушатся мечты и надежды под аккомпанемент хруста ломающихся костей.

– Игнат Рамзанович… но может не стоит, – осторожно советует Виталий.

– Ты меня услышал?

– Да. Сообщу место и время.

– Добро. Без моего присутствия задание не выполнять. Всё, тесть звонит, отбой, – переключаюсь. – Виктор Сергеевич…

– Ты в Москве? – слышу вместо приветствия.

– В Москве, – резко притормаживаю перед пешеходным переходом.

– Нам нужно встретиться, Игнат.

– Да я только за. Давайте подъеду. Куда?

– В офис. Прямо сейчас, ты понял?

По голосу слышу, что он очень зол. В прошлый раз вообще орал как ненормальный. И слова не дал сказать.

– Еду.

Надо успокоить старика, а то выкинет какой-нибудь фортель в самый неподходящий момент.

*********

До офиса добираюсь минут за тридцать. Оставляю машину внизу и поднимаюсь на лифте до нужного мне этажа.

– Добрый день, Игнат Рамзанович, Виктор Сергеевич уже ожидает вас, – во все тридцать два улыбается секретарша Светлана.

Киваю и направляюсь к двери.

Надо будет при первой возможности вышвырнуть отсюда этого бегемота и нанять нормальную тёлку.

Стучу костяшками пальцев по гладкой деревянной поверхности. Надо ж бля вежливость продемонстрировать.

– Можно?… – заглядываю внутрь.

– Входи.

Закрываю за собой дверь и прохожу вглубь роскошного, просторного кабинета. Я с удовольствием займу место генерального директора, как только Кристина, будучи законной вдовой, перепродаст мне все оставшиеся акции компании. Надо будет немного подождать, но это того стоит…

– Добрый вечер, Виктор Сергеевич.

– Добрый???

Не успеваю закрыться. Барских бросается на меня. Сперва бьёт по лицу, потом хватает за плечи и со всей дури впечатывает в стену. Сильный, зараза.

– Сукин сын!

– Успокойтесь.

– Да я тебя порву за свою дочь! Ты как посмел её тронуть!

– Да спокойно, дайте мне сказать! – едва сдерживаюсь от того, чтобы не ударить его в ответ.

– Я доверял тебе! А ты…

– А выслушать сперва не хотите? – скидываю его руку с плеча и достаю из кармана платок.

Вот, мать, твои платки и пригодились.

– Выслушать? После того, что ты с ней сделал? – орёт он. – Насилие в отношении женщины неприемлемо, Ахметов! А в отношении моей дочери тем более! Убью!

Лицо багрового цвета, суровый гневный взгляд.

–  Так легко поверили ей, – спокойно отвечаю я.

– Она моя дочь!

– Тем и пользуется, – прикладываю платок к носу.

Проверяю. Вроде не сломан, уже неплохо.

– Я ни разу не подводил, вас, Виктор Сергеевич, и никогда, повторюсь, никогда… не стал бы обижать вашу дочь.

– Но ты это всё же сделал, ещё и таким гадким способом.

– Она лжёт! Мы лишь немного повздорили. Да, схватил за руку грубо, но насилие… нет, – качаю головой.

– Я верю словам своей дочери.