Эйнштейн. Его жизнь и его Вселенная

Милева Марич, чье здоровье было подорвано несколькими следовавшими один за другим микроинсультами, все еще жила в Цюрихе. Она старалась ухаживать за их находившимся в больнице сыном Эдуардом, поведение которого становилось все более неустойчивым и агрессивным. На нее опять навалились финансовые проблемы, что привело к очередному ухудшению отношений с бывшим мужем. Часть денег от Нобелевской премии, переданных Эйнштейном в трастовое управление в Америке, растаяли во время Великой депрессии, а два из трех принадлежавших Марич доходных домов были проданы для оплаты лечения Эдуарда. В конце 1946 года Эйнштейн был вынужден решиться на продажу оставшегося дома, а контроль над деньгами передать выбранному им для Эдуарда официальному опекуну. Но до этого у Марич было как право пользования домом и доходом от него, так и доверенность на дом, и она была в ужасе из-за полной потери контроля над ним²⁵.

Несколько позже той же зимой она поскользнулась, идя к Эдуарду, и лежала без сознания до тех пор, пока ее не обнаружили незнакомые люди. Она знала, что должна скоро умереть, и по ночам ее мучил повторяющийся кошмар: она пробирается через снег и не может добраться до Эдуарда. Она паниковала из-за дальнейшей судьбы сына и писала разрывающие сердце письма Гансу Альберту²⁶.

Эйнштейну удалось продать ее дом в начале 1948 года, но, поскольку у Марич была доверенность, она не позволила переслать ему вырученные деньги. Эйнштейн подробно описал все Гансу Альберту, заверив, что будет и дальше заботиться об Эдуарде, “даже если для этого потребуются все мои сбережения”²⁷.

В мае того же года у Марич случился удар, она впала в транс и только все время бормотала: “Нет, нет!” Через три месяца она умерла. Деньги, полученные от продажи ее квартиры, 85 тысяч швейцарских франков, нашли у нее под матрасом.

Эдуард был потрясен и никогда больше не говорил о матери. Его часто навещал Карл Силиг, друг Эйнштейна, живший неподалеку. Он же регулярно отсылал Эйнштейну отчеты о состоянии Эдуарда. Силиг надеялся, что ему удастся убедить Эйнштейна наладить контакт с сыном, но этого не произошло. “Есть что-то останавливающее меня, что – до конца я понять не могу, – говорил он Силигу. – Я уверен, что, если я как-то проявлю себя, это вызовет у него тягостное ощущение”²⁸.

В 1948 году здоровье самого Эйнштейна тоже начало ухудшаться. Годами его мучили боли в желудке и анемия, так что в конце этого года после приступа острой боли и рвоты он прошел обследование в Еврейском госпитале в Бруклине. Осмотр хирургом выявил аневризму брюшной аорты, но врачи пришли к выводу, что они мало что могут сделать. Было решено, что, хотя, вероятно, именно аневризма станет причиной его смерти, соблюдая здоровую диету, он сможет прожить еще какое-то время. И это предположение оказалось правильным²⁹.

Чтобы восстановиться, Эйнштейн совершил самую длительную поездку за двадцать два года жизни в Принстоне: он поехал на юг, в город Сарасота в штате Флорида на берегу Мексиканского залива. В этот раз публичности ему избежать удалось. “Эйнштейн – неуловимый гость Сарасоты”, – жаловалась местная газета.

Его сопровождала Хелен Дукас. После смерти Эльзы она стала еще более верным его стражем и даже ограждала его от писем, написанных Эвелин, дочерью Ганса Альберта. Ганс Альберт подозревал, что у отца роман с Дукас, и не скрывал этого. “Ганс Альберт много раз мне говорил о своих старых подозрениях”, – вспоминал друг семьи Петер Бакки. Но те, кто знал Дукас, считали такое предположение невероятным³⁰.

К этому времени отношения Эйнштейна с сыном, теперь уважаемым профессором инженерии в Беркли, стали существенно более дружескими. “Когда бы мы ни встречались, – рассказывал позднее Ганс Альберт о своих поездках на восток к отцу, – мы всегда рассказывали друг другу обо всем интересном, что произошло в области наших научных интересов и в нашей работе”. Особенно были интересны Эйнштейну новые изобретения и головоломные вопросы. “Может быть, изобретения и головоломки напоминали ему о счастливых, беззаботных и успешных днях в патентном бюро Берна”, – сказал Ганс Альберт³¹.

Здоровье любимой сестры Эйнштейна Майи, самого близкого ему человека, тоже ухудшалось. Она приехала в Принстон после того, как Муссолини принял антиеврейские законы, но ее муж Пауль Винтлер, с которым она уже много лет была на грани развода³², отправился в Швейцарию, где жила его сестра со своим мужем Мишелем Бессо. Они часто переписывались, но никогда больше не жили вместе.

Майя с всклокоченными седыми волосами и ведьмовской улыбкой стала, как до того Эльза, все больше походить на Эйнштейна. Ее интонации и слегка скептический, с оттенком иронии тон, которым она задавала вопросы, были такими же, как у него. Она, хотя и была вегетарианкой, любила хот-доги. Эйнштейн решительно заявил, что они сделаны из овощей, чем она и удовлетворилась³³.