Эйнштейн. Его жизнь и его Вселенная

Он обсудил эту возможность со своим близким другом Юджином Вигнером, еще одним физиком – беженцем из Будапешта. Их обоих беспокоило, что немцы могут попытаться наладить закупки урановой руды в Конго, которое в то время было колонией Бельгии. Но как, спрашивали они себя, два венгерских беженца могут найти способ предупредить из Америки бельгийцев? Тогда Сциллард вспомнил, что Эйнштейн дружит с королевой-матерью Бельгии.

На лето 1939 года Эйнштейн снял домик на северо-восточной оконечности Лонг-Айленда. Он плавал на своем небольшом паруснике Tinef, купил сандалии в местном универмаге и играл Баха с его владельцем².

“Мы знали, что Эйнштейн где-то на Лонг-Айленде, но не знали, где именно”, – вспоминал Сциллард. Поэтому он позвонил Эйнштейну на работу в Принстон, где ему сказали, что Эйнштейн снимает дом доктора Мура в поселке Пеконик. В воскресенье, 16 июля 1939 года, Вигнер и Сциллард приступили к выполнению своей миссии. За рулем был Вигнер: Сциллард, как и Эйнштейн, машину не водил.

Но, когда они приехали, им никак не удавалось найти нужный дом, и казалось, никто не знает, кто такой докто Мур. Они уже были готовы сдаться, но Сциллард увидел мальчишку, стоявшего на обочине. “Ты случайно не знаешь, где живет профессор Эйнштейн?” Этот мальчишка, как и большинство жителей городка, даже те, кто не имел понятия, кем был доктор Мур, знал. Он отвел их к коттеджу в конце Олд-Гроув-роуд, где они и обнаружили погруженного в свои мысли Эйнштейна³.

Они сидели на веранде скромно обставленного домика за простым деревянным столом. Сциллард объяснил, как нейтроны, высвобождающиеся при расщеплении ядра, позволяют получить взрывную цепную реакцию в уране с графитом в качестве регулятора. “Я никогда не думал об этом”, – прервал его Эйнштейн. Он задал несколько вопросов, пятнадцать минут напряженно думал и быстро осознал все возможные последствия. Эйнштейн предложил написать не королеве-матери, а одному из министров, которого он знал.

Вигнер, демонстрируя похвальное благоразумие, предположил, что, возможно, трем беженцам не следует обращаться к иностранному правительству по секретным вопросам, связанным с безопасностью, без консультации с Государственным департаментом. В таком случае, решили они, возможно, будет правильно, если Эйнштейн, единственный из них, кто достаточно известен, чтобы привлечь к себе внимание, напишет бельгийскому послу, приложив сопроводительное письмо в Госдепартамент. Имея в виду этот предварительный план, Эйнштейн продиктовал Вигнеру письмо по-немецки. Тот его перевел, отдал своему секретарю напечатать и отправил Сцилларду⁴.

Через несколько дней приятель свел Сцилларда с Александром Саксом, банкиром из Lehman Brothers и другом президента Рузвельта. Сакс, у которого здравого смысла было больше, чем у трех физиков-теоретиков, настоял на том, что письмо должно быть направлено непосредственно в Белый дом, и взялся передать его.

Сциллард только познакомился с Саксом, но его смелый план показался ему привлекательным. “Ничего плохого не случится, если мы испробуем такую возможность”, – написал он Эйнштейну. Могут ли они поговорить по телефону или встретиться лично, чтобы еще раз просмотреть письмо? Эйнштейн ответил, что Сциллард должен еще раз приехать в Пеконик.

К этому моменту Вигнер уехал на время в Калифорнию. Поэтому Сциллард привлек в качестве водителя и напарника-ученого другого своего приятеля, Эдварда Теллера⁵. “Я считаю, что его советы будут полезны, а кроме того, думаю, что знакомство с ним придется вам по душе, – сказал Сциллард Эйнштейну. – Он очень приятный человек”⁶. Еще одним преимуществом было то, что у Теллера был большой “плимут” 1935 года выпуска. Итак, Сциллард опять отправился в Пеконик.

Сциллард привез черновик письма, написанный двумя неделями раньше, но Эйнштейн понимал, что письмо, которое они теперь собираются написать, гораздо важнее, чем просто просьба к бельгийскому министру соблюдать осторожность при экспорте урана из Конго. Самый известный в мире ученый собирается писать президенту Соединенных Штатов о том, что считает возможным создание невероятно мощного оружия, использующего высвобождающуюся энергию атома. “Эйнштейн продиктовал письмо по-немецки, – вспоминает Сциллард, – Теллер его записал, а я использовал немецкий текст как основу для составления двух черновых вариантов письма президенту”⁷.