Читаем Эйнштейн. Его жизнь и его Вселенная полностью

Он предложил и Вейцману, и в открытом письме арабам создать “тайный совет”, состоящий из свободомыслящих, непредубежденных четырех евреев и четырех арабов. Его надо учредить, чтобы иметь возможность договариваться и принимать решения. “Два великих семитских народа, – говорил Эйнштейн, – имеют великое общее будущее”. Если евреям не удастся добиться, чтобы оба народа жили в мире и согласии, предупреждал он друзей из сионистского движения, в грядущих десятилетиях борьба будет их уделом78. И опять его посчитали наивным.

<p>Обмен мнениями: Эйнштейн и Фрейд</p>

В 1932 году из Международной комиссии по интеллектуальному сотрудничеству при Лиге наций Эйнштейну поступило предложение обсудить, обмениваясь письмами, с кем-либо из философов по его выбору вопросы войны, мира и политики. В качестве своего корреспондента Эйнштейн выбрал Зигмунда Фрейда, еще одного из великих интеллектуалов своего времени и кумира пацифистов. Эйнштейн начал с идеи, которую вынашивал годами. Искоренение войн, считал он, потребует от государств поступиться до известной степени суверенитетом, делегировав часть своих полномочий “наднациональной организации, правомочной выносить решения и обладающей неоспоримыми правами добиваться неукоснительного выполнения ее вердиктов”. Иными словами, должна быть создана некая властная международная структура, более влиятельная, чем Лига наций.

Национализм отталкивал Эйнштейна еще в те времена, когда его, подростка, так раздражал немецкий милитаризм. Одним из постулатов, на основе которых он строил свои политические взгляды, была поддержка интернациональной или “наднациональной” общности, способной преодолеть хаос национальных суверенитетов путем переговоров. Этот постулат остался неизменным даже после того, как возвышение Гитлера поколебало его отношение к пацифизму.

“Усилия по обеспечению международной безопасности, – писал Эйнштейн Фрейду, – требуют безоговорочного отказа каждого из государств от полной свободы действий – то есть в какой-то мере от своего суверенитета, – и ясно, что ни на каком другом пути добиться такой безопасности нельзя”. Много лет спустя Эйнштейн еще больше был склонен считать, что только так можно преодолеть военные угрозы атомной эры, наступлению которой способствовал он сам.

Эйнштейн закончил письмо вопросом, обращенным к “эксперту, разбирающемуся в инстинктах человека”. Поскольку человеку свойственна “жажда ненависти и разрушения”, правители могут манипулировать этими чувствами, раздувая милитаристский экстаз. “Возможно ли, – спрашивал Эйнштейн, – установить контроль над развитием психики человека, чтобы обезопасить его от таких психозов, как ненависть и уничтожение?”79

Сложный и витиеватый ответ Фрейда был безрадостен. “Вы предполагаете, что в людях есть некий активно проявляющийся инстинкт ненависти и уничтожения, – писал он. – Я полностью с вами согласен”. Психоаналитики пришли к выводу, что есть два переплетенных между собой типа инстинктов человека: “во-первых, инстинкты, стремящиеся сохранить и объединить, которые мы называем “эротическими”… и, во-вторых, другие, призывающие к разрушению и убийству, которые мы ассоциируем с агрессивными или деструктивными побуждениями”. Фрейд предостерегает от навешивания на них ярлыков “добро” и “зло”. “Каждый из этих инстинктов необходим ровно в той же мере, что и противоположный. И все явления жизни проистекают от их активности, их взаимодействия либо противодействия друг другу.

Поэтому вывод Фрейда пессимистичен:

Результат наших наблюдений таков: подавить в людях агрессивные наклонности практически невозможно. Говорят, где-то на Земле есть счастливые уголки, где природа щедро одаривает людей всем необходимым, где благоденствуют племена, жизнь которых проходит спокойно, без агрессии и принуждения. Я с трудом могу в это поверить, мне хотелось бы знать больше об этих счастливчиках. Большевики тоже намерены покончить с агрессией людей, обеспечив удовлетворение материальных потребностей и установив всеобщее равенство. Надежда на это кажется мне тщетной. Пока же они усиленно занимаются усовершенствованием своего вооружения80.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии