Эй, вратарь, готовься к бою! (СИ)

Казанская хоккейная команда со сложным названием "СК (спортивный клуб) имени Урицкого", будущий "Ак Барс", тоже обитала во второй лиге чемпионата СССР. Меня всегда умиляли подобные посконные "совковые" названия, ведь даже скандировать имя любимой команды, в отличие от "Рубина", на матче было невозможно. Болельщики произносили проще: "Скаурицкий". Правда, в СССР были команды, имевшие имена и похлеще: казанский "Спортивный клуб имени Воровского" (в простонародье, "Скаворовско?й"), баксанская "Автозапчасть", рязанский "Станкостроитель", или (не падать!) красноярский "Экскаватортяжстрой" (регби).

Любую ровную полянку мы превращали в футбольное поле, воротами служили камушки или школьные портфели. А зимой расчищали снег, используя его для строительства бортов, и заливали уже собственную хоккейную площадку. Воду таскали вёдрами из квартиры Фархада -- он жил на первом этаже (ох, помню, и наплескали мы у него, пока мать была на работе!). Штангами ворот становились сложенные стопками кирпичи. Для прочности конструкции их обливали водой, но "ворота" оставались без перекладины, а площадка -- без задних игровых зон.

Осенью 1972 года состоялась историческая, незабываемая хоккейная серия матчей СССР -- Канада. Описывать колоссальный интерес к этому захватывающему спортивному зрелищу после показа фильма "Легенда номер 17" излишне. К сожалению, прямых репортажей из Канады тогда не велось: власти трогательно заботились о здоровом сне трудящихся, и сидеть в ресторанах или смотреть телевизор после 23-00 не полагалось. Счет уже сыгранного накануне матча узнать было неоткуда, поэтому репортаж в записи на следующий день фактически превращался в прямой.

Мы бредили этими играми. Конечно, прекрасно знали и любили своих хоккеистов -- Михайлова, Петрова, Харламова, Якушева, Мальцева, Рагулина, Васильева, Третьяка, Анисина и других. Их постоянно показывали по телевизору, их имена были на слуху. Но вот канадцы... Задиристые, волосатые, без касок, с выбитыми передними зубами, постоянно что-то жующие -- они идеально походили на гопников. Неудобно вспоминать, но именно канадские, а не советские хоккеисты стали тогда нашими настоящими кумирами. К тому же суперсерию, пусть и с минимальным перевесом, все-таки выиграли "Кленовые листья": Кен Драйден, грозный Фил и Тони Эспозито, счастливчик Хендерсон, забивший победную шайбу серии, костолом Боби Кларк, Халл, Стив Курнойе, двое братьев Маховличей, забияка Паризе... За право носить имя кого-нибудь из канадских профессионалов шли упорные споры. Тогда же я сменил свой псевдоним "Мурат Задикашвили" на "Питера Маховлича", но этим громким именем канадского нападающего меня удостоил сам Эдик Маматов!

К сожалению, из-за тех же канадцев стало входить в моду драться прямо на площадке во время игры (до этого невыясненные спорные моменты оставляли для разборок после матча). Тогда же я впервые услышал выражение "жевательная резинка". Крайне редкие случаи появления у кого-то из пацанов этой вожделенной резинки становились настоящим событием: на обжёвки выстраивалась очередь, поэтому даже самый маленький кусочек "жвачки" ценился на вес золота. Кому жвачки не доставалось, всё равно во время игры в хоккей совершали энергичные жевательные движения.

Ежегодно в нашей школе N90 проводились чемпионаты по параллелям классов. Зимой -- по хоккею, весной -- по футболу. Организатором и куратором этих соревнований был физрук Леонард Георгиевич Качалич. Позже, во многом благодаря его стараниям, в нашей школе появился специализированный футбольный класс. Каждую зиму под его руководством во дворе школы ставилась хоккейная коробка с деревянными бортами, полевой разметкой и настоящими железными воротами с сеткой-рабицей. Весной площадку демонтировали.

Леонард был несколько грубоват, даже хамоват и требовал спортивных результатов. Он пользовался большим уважением у гопников -- они часто заходили к нему, и Леонард их, в отличие от других учителей, не прогонял. Со стороны казалось странным: серьёзный мужчина, преподаватель, а якшается с хулиганьём. На самом деле, Леонард ненавязчиво, доходчиво, с грамотным использованием "базара" наставлял их на ум-разум. И они слушали физрука. Не слушались, но хотя бы слушали, что уже было немало.

Моей страстью был последний рубеж -- ворота! И хотя я умел неплохо повозиться и с мячом, и с шайбой, на чемпионатах школы всегда стремился во вратари. "Эй, вратарь, готовься к бою!" Именно к бою! Невозможно описать тот азарт и страсть, с которыми бились пацаны за спортивную честь класса! Я не любил играть в хоккейной маске: дышалось с трудом, видимость плохая. Удобных масок тогда не продавали -- так, пластмассовая штамповка на резинках. Поэтому регулярно получал увесистым мерзлым куском резины в лицо. Даже как-то раз зуб шайбой выбили. Не беда: прибежав домой, выплюнул зуб, отполоскал кровь и... понесся доигрывать матч.